— Генриетта, — позвал он. — Тут говорится о шкафах.
— Что? — Она заглянула в дневник через его плечо. На правой странице разворота был рисунок. Чернила поблекли, но не было никаких сомнений в том, что было изображено. Это была стена со шкафами из комнаты Генри. Все дверки, кроме одной, были помечены цифрами, и к каждой прилагалось описание: страница слева была исписана в две колонки, пронумерованные от 1 до 98.
Глава 8
— Но почему их только девяносто восемь? — спросила Генриетта. — Мне казалось, мы насчитали девяносто девять.
Генри оторвался от дневника и покусал губы.
— Кажется, дверь с замками-компасами не пронумерована.
Генриетта наклонилась поближе.
— А что там говорится про эти двери? Есть что-нибудь о том, как в них войти?
— Не думаю, — ответил Генри.
— Но что там написано?
— Например, о какой? Их там девяносто восемь.
— Ну, например, про почтовый ящик.
Генри пробежался глазами по схеме и обнаружил небольшой прямоугольник примерно в том месте, где, как он помнил, должна находиться дверца почтового ящика. Она была помечена числом 77. Затем он пробежался по списку с описаниями и нашел нужное. Рядом с номером были через дробь написаны три слова.
— «Почта/Бизантамум/Когда?» — прочитал он.
— Не понимаю, что это значит, — сказала Генриетта. — А ты?
— Ну «почта», очевидно, обозначает почту. Бизантамум — это место. Это было в одном из писем. — Он взглянул на Генриетту. — Я оставил письма на кровати.
— Я их принесу, — ответила она и выскочила из комнаты. Продолжая рассматривать схему, Генри слышал, как Генриетта шумно взбегает по лестнице.
Вскоре она снова показалась в дверях, тяжело дыша и держа в руке письма.
— То бредовое письмо адресовано владыке семьдесят седьмого ящика, — сказала она. — Прочитай, что там написано про черный.
Но вместо этого Генри посмотрел на дверь, что была над почтовым ящиком. Та, из которой шел дождь, промочивший ему постель. Ее номер был 56. Описание под номером 56 гласило: «Содружество/Бадонский Холм/Тот же». Генри протянул руку, и Генриетта сунула ему письма. В самом верху напечатанного на машинке письма было указано, что оно было доставлено с «Островного Холма Бадонского Ордена». Генри вздрогнул. Должно быть, пока он спал, кто-то с другой стороны бросил это письмо ему на кровать.
— Так что там про черный шкафчик? — не отставала Генриетта. Генри нашел его в нижнем ряду. Или ему показалось, что нашел. Он не помнил, каким точно по счету от края он был. Затем Генри нашел описание под номером 8.
— «Эндор», — произнес он. — Это все, что тут про него есть. Звучит не слишком приятно.
— Оно и не должно звучать приятно, — возразила Генриетта. — Просто увлекательно. Как думаешь, что бы это могло значить?
— Наверное, это место. Бадонский Холм — место. Это там, откуда в комнату попали червяки, и дождь, и второе письмо. Значит, и Эндор — тоже место. Видимо, по другую сторону шкафов находятся разные места.
— Как ты думаешь, мы сможем в них попасть?
— Нет.
— Почему?
— Мы слишком большие.
Генриетта поразмыслила над этим и сказала:
— Но должен же быть какой-нибудь способ сжаться и пролезть.
— Вряд ли.
— А что там говорилось про тот, другой шкаф? — спросила Генриетта.
— Там написано: «Почта/Бизантамум/Когда?».
— Бизантамум звучит как-то цветочно, — сказала она. — Было бы здорово, если бы там оказалось много цветов.
— Это почта.
— Да, а как насчет того, что снаружи почты? Если сможешь попасть в почтовое отделение, то сможешь и выйти наружу. Так вот интересно, что там? Где ты окажешься?
Об этом Генри как-то не думал. Он, насколько это вообще возможно, свыкся с мыслью, что двери в его комнате ведут в разные места. Однако он представлял их так, как люди обычно представляют потайные комнаты. В итоге он воображал Бадонский Холм как место с деревьями, а Бизантамум — как желтое почтовое отделение. Ему даже в голову не приходило, что эти места могут в свою очередь вести куда-то еще и что там могут быть звезды, люди и дыхание ветра.
— Ты думаешь, там могут быть целые новые миры? — спросил он.
Генриетта ничуть не удивилась такому вопросу.
— Я думала об этом, — сказала она. — Некоторые, может, и могли бы оказаться таковыми. Но не думаю, что это так.
— Почему?
— Просто кажется, что они слишком близко.
— А-а, — произнес Генри.
Генриетта продолжала читать, свесившись над его плечом.
— Смотри, — сказала она и показала на запись в дневнике. — Тут написано «Аризона». Я была в Аризоне, и это совсем не другой мир.
Генри посмотрел, куда она показывала. Она была права: под номером 17 действительно было написано «Аризона».
— Что это за дверь? — спросил Генри, и оба принялись изучать схему в поисках цифры 17. Нужная дверь обнаружилась слева, четвертой от пола. Они пробежались глазами по списку, чтобы посмотреть, не встретится ли им еще какое-нибудь знакомое название, но все остальные оказались ничего не значащими словами. «Аксум» как будто напомнил Генри о чем-то, но он не знал, о чем.
Закончив читать список, Генри закрыл дневник и сел на дедушкину кровать.
— Что такое? — спросила Генриетта. Она присела рядом, забрала у него книгу и открыла на первой странице.
Генри вздохнул.
— Зря мы это делаем.
— Ты говоришь, как Пенелопа, — сказала Генриетта осуждающе.
— Послушай, — сказал ей Генри. — Кто-то, может быть, дедушка, спрятал эти шкафы. В них есть что-то нехорошее, и особенно в том черном. Нам надо либо рассказать обо всем твоему папе, чтобы он в этом разбирался, либо оставить ключ от комнаты где-нибудь на видном месте, чтобы он сам его нашел.
— Ты испугался, — заявила Генриетта. Она не смотрела на него.
— И что? Мы получили уже два письма, и оба довольно недружелюбные.
— Хнычущий ребенок? — сказала Генриетта. — Не беспокойся, не так уж это и страшно. Для маленьких детей бояться — нормально.
Генри бросил на нее недовольный взгляд.
— Я старше и больше, чем ты.
Генриетта засмеялась и вздернула подбородок.
— Зато я не боюсь.
— Да брось, — фыркнул Генри. — В эту комнату ты зайти боялась.
— Это не то же самое, — ответила она. — Тем более я все-таки не струсила и зашла и даже готова согласиться, что тут кто-то был.
