Генри не прерывал ее, поэтому она продолжила.
— Уверена, что если ты постараешься, то у тебя найдется столько же храбрости, сколько у девочки, которая младше и меньше тебя. Давай просто разузнаем побольше про эти шкафы и тогда уже решим, рассказывать или нет об этом папе. Ладно?
— Ладно, — сказал Генри. Больше сказать ему было нечего.
Генриетта оглядела комнату и кровать, на которой они сидели.
— Только давай не будем тут засиживаться, — сказала она, — и лучше пойдем к тебе наверх.
Генри сгреб письма, они поднялись и поспешили к двери. Генриетта несла дневник.
Генри вытащил ключ и сунул его в карман. Затем он закрыл дверь, схватив ее сначала за торец, а затем просунув палец в отверстие, где прежде была ручка.
— Закрой ее на ключ, чтобы она случайно не открылась, — сказала Генриетта. Генри попробовал толкнуть. Дверь не открылась.
— Она уже заперта, — и оба, стараясь не оглядываться, взбежали по лестнице и шлепнулись на все еще влажную кровать в комнатушке Генри.
Довольно долго они сидели и сверяли номера и описания из дневника с дверьми в стене, но в конце концов запутались. Тогда Генриетта написала на маленьких клочках бумаги, которые она повыдергивала из старой школьной тетрадки, номера всех шкафов. Потом она начала клейкой лентой приклеивать их на двери, при этом стараясь не наступить в «недоразумение», которое Генри оставил на полу. Когда они были где-то на полпути к окончанию работы, она повалилась на кровать и объявила, что устала.
— Я могу пока расклеивать вместо тебя, — сказал Генри.
— Нет, — заявила Генриетта. — Я не это имела в виду. Сейчас я хочу закончить глазеть на эти шкафы. Я хочу пройти в один из них.
— Это невозможно.
— Уверена, что это можно как-нибудь сделать. Зачем бы они тогда были нужны дедушке?
— Только он наглухо замазал их штукатуркой.
Генриетта не слушала.
— Хотелось бы заглянуть в черный. Хотя ты бы мог и пролезть.
— Ага, — Генри листал дневник. По большей части там были лишь многочисленные записи про текстуру древесины, ветер и ужасно много зарисовок и описаний дома. Это разочаровывало. За исключением двух страниц, посвященных шкафам, ничего полезного в дневнике он не нашел.
— Я пролезу туда, — сказала она и поднялась.
Генри сделал вид, что не слышит ее. Он знал, что она пойдет прямо к черному шкафу, поэтому продолжал перелистывать страницы и тупо вглядываться в старческий почерк. Однако Генриетта его удивила: сперва она подошла к шкафу, в котором был Бадонский Холм. Она не попросила его помочь с тугой задвижкой. Та открылась, лишь когда Генриетта налегла на нее всем весом. Дверь распахнулась, и, даже невзирая на то, что он туда не смотрел, Генри почувствовал, как воздух в комнате приятно переменился. Генриетта тоже ощутила это.
— Хотела бы я, чтобы моя комната так пахла, — сказала она и, приникнув к шкафу, глубоко вдохнула в себя свежий воздух. Затем она запустила туда руку и пошарила ею по другую сторону.
Генри было известно, что она там найдет то же, что и он, — мягкую и немного влажную землю и мох.
Несколько секунд она оставалась в таком положении, а потом вытащила руку и улыбнулась.
— Я почутвовала тепло солнца на руке, — сказала она и повернулась обратно к шкафу. — Кажется, я знаю, как нам заглянуть по ту сторону.
— Как же? — сказал Генри. Теперь он больше не смотрел в дневник.
— Там не темно, просто солнечный свет почему-то не проникает к нам. Думаю, нам нужен перископ.
Генри засмеялся.
— Перископ? — спросил он. — Где же нам его взять?
— В амбаре. Мама с папой подарили его мне на прошлый день рождения. Его сделал папа. Сейчас принесу.
Она ушла, оставив Генри. Он сидел на кровати и смотрел на дверь, ведущую на Бадонский Холм. Но в таком положении он оставался недолго и вскоре уже обшаривал рукой внутренности шкафа. Он отодвинул в сторону древесную крошку и нескольких жуков и затем запустил руку так глубоко в шкаф, как только мог. Сверху как будто ничего не было. Он нащупал только шероховатые подгнившие поверхности по сторонам и землю снизу. Как вдруг он почувствовал солнце на тыльной стороне ладони. Он отошел от стены и задумался. С перископом могло получиться. Он бросил взгляд на черную дверь. Если перископ сработает здесь, то Генриетта точно захочет посмотреть и в нее, и тогда ему снова будет плохо. Зеленое полотенце все еще лежало на полу, отмечая место его первого конфуза.
Он толкнул полотенце ногой. Потом все-таки нагнулся, вытер им пол и, выскочив из комнаты, побежал вниз, держа полотенце на вытянутых руках и дыша ртом. Он бросил его в раковину на кухне и, прополоскав водой, пошел обратно, прихватив с собой полные пригоршни бумажных полотенец. Он вытер все начисто, по крайней мере насколько это соответствует представлениям мальчиков о чистоте, и пошел в ванную на втором этаже. Там он попытался спустить в унитаз всю бумагу за один раз. Постояв и посмотрев, как унитаз безуспешно пытается справиться со всем тем, что он в него забросил, Генри услышал, как Генриетта поднимается наверх. Посмотрев еще раз на унитаз, Генри мысленно пожал плечами, ибо считал, что уж тут он ничего поделать не может, и пошел обратно к себе.
Еще из дверей своей комнаты он увидел, что Генриетта уже приступила к запихиванию перископа в раскрытый шкаф с Бадонским Холмом. Ей пришлось с этим повозиться, но в итоге перископ скользнул внутрь и остался торчать из двери под небольшим углом. Генриетта издала победный клич и захлопала в ладоши.
— Генри, выключи свет, я хочу посмотреть, проходит ли через него свет.
Генри проскользнул между стеной и кроватью к лампе, но свет не выключил.
— В какую сторону он смотрит? — спросил он.
— В смысле?
— В смысле, твой перископ смотрит в небо, в землю или вбок? Прямо наружу он смотреть не может.
Генриетта непонимающе посмотрела на него.
— Почему это?
— Я думаю, он уткнулся в землю.
Генри оказался прав. Дядя Фрэнк собрал свой перископ из куска старой трубы и зеркал от мотоцикла. К концу трубы была приделана смотровая коробочка, которую Генриетта повернула окошком вверх, чтобы было удобнее смотреть. Труба от нее уходила внутрь шкафа, и на другом ее конце, который Генри с Генриеттой видеть не могли, была другая коробочка, смотревшая в противоположную сторону относительно первой, то есть прямо в землю.
Генриетта склонилась над смотровым окошком и посмотрела.
— Там что-то есть! — сказала она. — Все зеленое.
— Наверное, трава, — сказал Генри.
Генриетта оторвалась от перископа.
— Как же нам посмотреть наружу? — спросила она.
— Наверное, надо снять коробочку с другого конца.
