Он пристально взглянул на нее:
— Если ты имеешь в виду разрушение одного из величайших в мире дворцов и одного из величайших городов, тогда, конечно, нет. Это сделали еще большие дураки, чем ты. А из-за тебя я потерял свои очки.
— Простите, — сказала Генриетта. — Я просто хотела с вами поговорить. Мы можем вместе вернуться и забрать их.
— Вряд ли, — сказал он в ответ, но все же повернулся и пошел обратно. — А еще ты забрала мой ботинок.
— Ну, а вы пытались убежать.
Подойдя, странный человек оглядел Генриетту с ног до головы.
— Я — Генриетта, — представилась она.
— Знаю, — сказал он, проходя мимо нее. Он снова подошел к шкафу, который был встроен в необъятный комод, и залез внутрь, так что снаружи остались торчать только его ноги. Через секунду он вылез обратно.
— От судьбы не уйдешь, — произнес он. — Закрылось прямо за нами. И вот мы здесь. Придется сидеть в этом шкафу днями и ночами, не отходя ни на секунду, и ждать, когда он снова откроется. В лучшем случае это займет не меньше года. Но сейчас я пойду посмотрю, смогу ли я все-таки найти себе жилище. — С этими словами он нагнулся, снял с ноги единственный оставшийся ботинок и положил в карман пиджака. Носков на нем не было. Затем он развернулся и пошел прочь.
— Вы хотите сказать, что я здесь застряла? — спросила Генриетта. — Подождите. Постойте. Мне нужно поговорить с вами.
Человек повернулся к ней лицом.
— Ты не будешь дергать меня за ноги?
— А вы не будете лягаться? — спросила она в ответ.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Вы знаете, как работают шкафы?
Человек пожал плечами:
— Зачем тебе это сейчас? Поковыряйся с ними и посмотри, что произойдет. Так всем будет лучше.
Генриетта сделала глубокий вдох, чтобы погасить свое раздражение.
— Просто расскажите мне, что делать, чтобы вернуться назад, когда будет нужно.
— Назад ты не попадешь, разве что тот, кто покрутил те ручки, заметит, что ты пропала и сообразит как-нибудь, куда был направлен на каждой из них «север» в тот момент, когда ты прошла сюда, наступая мне на пятки. Ты же можешь только сидеть, прислонившись спиной к задней стенке шкафа, и ждать. О, я провел недели, занимаясь тем же самым в гораздо более отвратительных местах. Кстати, как и последние несколько дней благодаря твоей назойливости. Когда проход откроется, это будет очень ненадолго. Вряд ли ты захочешь пропустить этот момент. И побыстрее перетаскивай туда все свои конечности. А сейчас не буду тебя более задерживать. До свидания.
Генриетта схватила его за пиджак и дернула. Он сдвинул тонкие брови и что-то пробормотал, прежде чем заговорить.
— Никогда еще, — сказал он, — не встречал я маленькой девочки с такой склонностью к тому, чтобы хватать старых людей. Отпусти меня сейчас же.
— Я не такая уж и маленькая. Мы с вами одного роста, — сказала Генриетта.
Лицо старого человека залилось краской, а уши стали совсем пурпурными. Он сделал шаг к Генриетте и посмотрел ей прямо в глаза. Она отпустила его пиджак.
— Можете просто рассказать мне, что здесь произошло? — спросила она. — Что это за место? И куда все подевались?
Он закатил глаза и покачал головой.
— Разве вы не знаете? — спросила Генриетта.
— Разумеется, знаю. Это случилось очень давно, но если ты заберешься в этот комод, то сможешь увидеть меня среди танцующих. Хотя той ночью я в основном ел сосиски. — Он повернулся и показал на дальний конец пустого зала. — Вон там. Вряд ли ты меня узнаешь. Я тогда был чертовски хорош.
— Чертовски?
— Как Аполлон. Я был очень красив.
Генриетта захихикала.
— Но что же случилось?
— Звезды упали, луна погасла, земля содрогнулась — представляй себе это как хочешь. Фиц-Феерен пал в одну ночь. Но этот комод помнит. Дерево помнит многое.
Генриетта оглянулась на шкаф.
— А куда исчезли все люди?
— Ну, — пробормотал маленький человек, — большинство погибло. А я странствовал и стал библиотекарем.
— Почему вы оказались в комнате моего дедушки? Что вы там делали? Ведь мой кузен видел вас, не так ли?
— Твой кузен! Маленький хиленький мальчик? Да, его глаза видят многое. Но хватит уже вопросов. Солнце садится, и прежде чем сгустятся сумерки, я хочу оказаться подальше от этого места. Когда приходит темнота, оно, некогда полное жизни, пытается пробудить старые воспоминания. Я уже видел это прежде, и у меня нет никакого желания видеть это снова.
— Вы хотите сказать, что этот зал заколдован? — спросила Генриетта. — Я не хочу тут оставаться, если здесь есть привидения.
Человек засмеялся.
— Если ты хочешь снова увидеть свой дом, то останешься и будешь ждать. Ты обладаешь вторым зрением?
Генриетта покачала головой:
— Я даже не знаю, о чем вы.
— Ну тогда для тебя все может быть не так плохо.
Он прошел вдоль длинного комода и принялся открывать разные дверцы, побольше тех, что были у шкафа, через который они сюда попали. Наконец он нашел, что искал.
— Что вы делаете? — спросила Генриетта.
— Ухожу отсюда.
— Как? Это еще один волшебный шкаф?
Человек засмеялся. Он залез внутрь через небольшие дверцы, и ему пришлось поджать колени почти до головы, чтобы поместиться.
— Это кухонный лифт. Стоя в центре комнаты, я увидел, что за годы, прошедшие с моего последнего посещения, лестница провалилась. До свидания тебе и твоим вопросам.
Он потянул за какую-то небольшую туго натянутую веревку в дальнем углу, после чего скрылся из виду, сопровождаемый пронзительным визгом старых блоков. Генриетта нагнулась посмотреть, как он спускается, но свет не проникал вниз, и она ничего не увидела.
— Вы не сказали мне, как вас зовут! — крикнула она в темноту шахты.
— Эй! Не кричи так! Здесь сильное эхо.
— Как вас зовут?
— Спроси у духов сегодня ночью. — Его голос с грохотом доносился до нее уже почти с самого низа лифтовой шахты. Генриетта заглянула внутрь и схватилась за две тонкие скрипевшие веревки. Они обожгли ей ладони, но перестали двигаться.
Снизу раздался гневный голос старика:
— Мерзкая маленькая девчонка! Сейчас же отпусти!
Генриетта засмеялась и тут же отвернулась от громового эха.
— Скажите мне свое имя.
Она услышала, как человек вздохнул и произнес:
— Илай.
— Что, просто Илай?
— Илай Фиц-Феерен.
