Посвящается Джеймсу Кеннету Томасу, без которого ничего и никогда не получилось бы
Скажи вслух:
Засим я обещаю ступать по миру, обуздывая дикое и покоряя моря, как делал мой брат Брендон. Я не отвернусь в страхе от смертных теней и не буду закрывать своих глаз от света. Я буду поступать так, как того потребует мой Хранитель, и не утаю ничего от Совершенномудрого. Пусть звезды укажут мне путь, и да хранит меня сила. И обещаю не курить в библиотеке. Перевод одобрен. 1946 год.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЛУЧНИЦА
К северу от Мексики, к югу от Канады и не очень далеко от пресноводного моря, известного как озеро Мичиган, в землях, где пасущиеся коровы пестрыми пятнышками расцвечивают холмы и люди крайне серьезно относятся к сыру, на шпиле возвышается женская фигура.
Это бледная лучница, зависшая в шести метрах над покрытой колдобинами парковкой. Ее лук заряжен стрелой, вот-вот готовой вылететь, ее длинные точеные ноги сияют на полуденном солнце. Вдалеке на горизонте сгущаются черные тучи, и она слегка покачивается на предгрозовом теплом ветру. Она парит в воздухе с лета 1962 года, с той поры, когда парковка еще была черна от асфальта, а в гостинице «Лучница» часто имелись постояльцы. Тогда лучница не была такой выцветшей, а сияла позолотой. Каждый день с заходом солнца она ярко подсвечивалась сверкающими потрескивающими неоновыми огнями, а у ее ног проезжали сотни автомобилей и пылящих грузовиков. В молодости она целилась куда-то вдаль, через дорогу, над верхушками деревьев, в сторону Висконсина. Сейчас из-за какого-то неудачливого тягача она потеряла весь свой блеск и опрокинулась назад, уверенно направив лук в небо, словно желая пронзить облака.
Мотель совершенно не соответствует своему выцветшему талисману. Лучница непреклонно стоит в полной боевой готовности, а здание покосилось и сбрасывает кусочки облезлой желтой краски, как деревья осеннюю листву. Дорожки припорошены налетом рыжей ржавчины. Покрытие во внутреннем дворике потрескалось, и в щелях проросли кусты чертополоха. За мотелем находится огороженный сеткой-рабицей бассейн, такой маленький, что туда все равно нельзя было поставить вышку для прыжков, даже если бы он не протекал и удерживал воду. За бассейном растет неаккуратная живая изгородь из чахлых сливовых деревьев, отгораживающая мотель от расползающихся ферм с их заброшенными пастбищами, мутными ручейками и серыми коровьими загонами.
В глазах случайного прохожего мотель выглядит пустым и заброшенным, очередным путевым недоразумением, словно останки какого-нибудь невезучего животного в придорожном кювете: заметил ненароком, расстроился и тут же позабыл, еще даже не успев доехать до следующего поворота. Но для тощего смуглого подростка с темными волосами, продирающегося сквозь живую изгородь у бассейна, мотель по-прежнему жив и является домом.
Раздавался треск веток, пока Сайрус Смит сосредоточенно кряхтел, словно борясь со множеством цепких пальчиков, удерживающих его на месте. У него были свои тропы: туннели через кусты, по которым он мог бы пройти и с завязанными глазами, дорожки, скрытые от остального мира и усыпанные сухой землей и сливовыми косточками. Для него изгородь была не такой уж помехой.
Особенно если не тащить на себе какую-нибудь автомобильную покрышку. А сегодня он нес две.
Сайрус продирался, скрипя зубами. Мокрая резина больно впивалась в руки, и вода брызгала прямо на него. Рюкзак зацепился за сучок позади. Он уже близко к цели. Сучок с хрустом надломился, и Сайрус оказался еще ближе. Сухая деревяшка больно оцарапала его, но в конце концов уступила.
Подросток с трудом выбрался на свободу и выпустил тяжелые покрышки из рук. Отдуваясь и истекая потом, он оперся на старую скрипучую изгородь, обхватил руками колени и огляделся вокруг. Его волосы были не просто черного цвета: промокнув от пота, они стали поблескивать, словно вулканическое стекло, так же, как и его глаза. Его руки и ноги были выпачканы в грязи, а отвороты сапог покрыты густым илом со дна реки, откуда он выволок покрышки. Сайрус скинул сапоги и стал вытирать ноги о жухлую траву, переводя дух и прислушиваясь к треску цикад в изгороди.
Он не знал, который сейчас час. Может быть, Дэн и Антигона уже вернулись, а может, и нет. Он не задумывался, насколько опоздал, в любом случае им не следовало бросать его. Неожиданный побег из школы сбил его с толку, и он вернулся к мотелю как раз в тот момент, когда красный мини-вэн уже скрывался из виду.
А затем зазвонил телефон на столе у портье. Конечно, не надо было отвечать, но Сайрус уже был слишком раздражен, чтобы рассуждать здраво. На самом деле вся его жизнь с утра до позднего вечера только и состояла из этих пресловутых «не надо».
— Парк отдыха и курорт «Лучница», — сказал он в трубку. И затем, уже сам не зная почему, добавил: — Это Дэн.
На другом конце провода откашлялись.
— Сайрус?
Голос был низкий, мужской, а тяжелое дыхание было слышно так громко, будто с ним говорили из-под одеяла.
— Я Дэн, — соврал Сайрус. Ну не мог он так сильно отличаться от брата, хотя бы по голосу. Он постарался говорить басом. — Чем могу быть полезен, сэр?
Совсем как Дэн. Мило. Вежливо. Отвратительно услужливо.
— Ну что ж, Сайрус Лоуренс Смит. Мне нужна комната.
Сайрус поежился и снова соврал, слишком поспешно:
— У нас все номера заняты. Пожалуйста, в следующий раз обязательно позвоните заранее.
И тогда, в этот самый момент, надо было бросить трубку.
Человек в трубке медленно вздохнул, и его хриплый голос прозвучал еще резче:
— Послушай, малыш. Я уже в нескольких милях от мотеля, и сегодня я буду спать в номере сто одиннадцать. Заметь, не в сто десятом и даже не в двести десятом, а именно в сто одиннадцатом. Понял? На сегодня это мой номер, и мне плевать, кто там сейчас остановился. Выпроводи их сам или это сделаю я.
Затем в трубке послышались гудки.
— Ну и черт с тобой, старикашка. — Сайрус бросил трубку на место, громко выдохнул и постарался не обращать внимания, что горло словно сжалось и голос от напряжения стал каким-то чужим. А может, тот человек видел, как Дэн уехал? Или незнакомец знает его голос? Нельзя поддаваться страху. Он не такой парень. Он смог пережить школьные годы только потому, что ничего не боялся. Ну, или талантливо делал вид, что ничего не боится.
Однако желание зависать дальше здесь в гордом одиночестве у Сайруса пропало, поэтому он прихватил рюкзак, запер входную дверь и побрел бездельничать на пастбище. А не надо было Дэну бросать его одного. Он не обязан сидеть, как на привязи, и дожидаться всяких психов. И ему уж точно не хотелось убираться в номере, особенно в 111-м.
Две покрышки. Смахивая пот, Сайрус слегка пнул их ногой. Не так уж плохо. Раньше ему не удавалось принести две зараз. Да и за целую неделю еще не удавалось найти сразу две, да еще и брошенные в одну реку. Он вытер лоб рукой. Интересно, этот малахольный уже приехал? Зачем вообще требовать какую-то определенную комнату, тем более здесь, в «Лучнице»? В мотеле не найдется ни одной комнаты без плесени и с целыми зеркалами, а он будто номер с джакузи заказывал.
