— Это что, Гораций?
— Он умер?
Опять колокольный звон.
Сайрус беспомощно заозирался на лица вокруг. Кто-то злился. Кто-то смеялся. Кто-то искренне переживал.
— Сай! Сюда! — Антигона по-бычьи наклонила голову и побежала напролом через толпу. Какая-то женщина вела ее к высоченной открытой двери. Они уже почти подбежали к ней, но толпа все не расступалась.
— Не звоните больше! — воскликнула Антигона. Ее голос эхом отскочил от расписных сводов, и толпа тут же притихла. — Мы здесь! Мы предстали перед… Или предъявили себя… Да какая разница! Мы уже здесь! И нам нужен врач!
Колокол снова зазвонил, и эхо медленно потонуло в тишине.
— Эй? — произнесла Антигона, вертя головой по сторонам. — Можно нам врача? Нашего адвоката ранили.
— Новообращенные, приблизьтесь! — В голосе слышались раскаты плохо скрываемого раздражения.
Толпа разошлась по краям огромного зала, и Сайрус, поудобнее обхватив Горация, пошел вперед.
— Нет! — одернула его Антигона. — Только после того, как нам приведут врача! Он же истек кровью!
Из толпы показались две бледные женщины средних лет в белых одеяниях. Они двигались быстро и слегка нервно. Приняв Горация из рук детей, они осторожно положили его на пол, и одна стала щупать его пульс.
Разминая пальцами уставшее плечо, Антигона кивнула брату, и они неспешно двинулись в начало зала. Сайрус обводил взглядом толпу. Беловолосые мужчины в куртках-сафари смотрели на него во все глаза. Группа девочек постарше, обутых в высокие сапоги для верховой езды, презрительно и холодно улыбалась им. За ними виднелись накрахмаленные монашеские клобуки. Брат с сестрой продолжали прокладывать свой путь в толпе и миновали группку подтянутых, мокрых от пота ребят в таких же белых шортах и футболках, как у бегунов на лужайке. Все они стояли, скрестив руки, и у каждого на груди виднелся небольшой узор в виде черного средневекового кораблика. Неподалеку от них, перешептываясь и хихикая, стояли румяные девчушки с хвостиками, одетые в форму наподобие школьной. Вместо черного корабля, их форму украшала вышивка в виде змейки, хватающей себя за хвост. Женщины и мужчины в штанах-милитари и индийских бриджах для верховой езды хмуро посмотрели на них и посторонились. Сайрус невольно поежился и потянулся к своей шее. За наездниками расступились монахи в сандалиях и коричневых рясах с плетеными поясами. Сайрус с трудом оторвал взгляд от внимательных глаз в толпе и оглядел зал.
Чешуйчатые, как рыбы, разноцветные колонны поддерживали гигантские балконы-мезонины, заполненные людьми. Потоки золотистого света лились через огромные окна. Дальняя стена впереди пестрела калейдоскопом огромных портретов. На них мужчины и женщины всех возрастов и типажей стояли рядом с диковинными чудищами, горными цепями, сверкающими пляжами и необъятными стенами. Картины в самом верху, под потолком, были простыми и безыскусными. Холсты внизу становились более затейливыми, в соответствии со средневековым стилем расцвеченными изображениями красных мантий, драконов и фантастических морских гадов. Чем дальше вниз, тем чаще манеры живописи и стили сменяли друг друга, опускаясь к единственному портрету, скорее абстракции: лицу мальчика, выполненному широкими, щедрыми мазками в красно-черных оттенках. Этот же мальчик сидел перед ними за эбонитовым столом. Покрытое веснушками лицо с резкими, будто высеченными чертами под диковинной багряно-рыжей шевелюрой. Свободно ниспадающая льняная рубаха была расстегнута у шеи, выставляя тяжелую серебряную цепь. Его плечи были красиво задрапированы красной тканью, а на столе перед ним громоздился огромный раскрытый фолиант.
По одну сторону стола за кафедрой, сложив руки за спиной, стоял высокий темнокожий мужчина. Его голова была гладко выбрита, а крупная, волевая челюсть заканчивалась заостренной бородкой. Взгляд непроницаемых, угольно-черных глаз был цепок и пронзителен. По другую сторону стола на низком пьедестале стоял вытянутый деревянный ящик. В нем, мирно закрыв глаза и скрестив татуированные руки на груди, вечным сном спал Уильям Скелтон. На белой как бумага коже виднелись следы ожогов.
— Сайрус, — всхлипнула Антигона. — Сайрус…
— Тсссс, — шикнул на нее Сайрус. — Я все вижу.
— Назовитесь, — строго окликнул их бородатый человек. Он говорил с сильным британским акцентом.
Антигона кашлянула и прочистила горло.
— Я — Антигона Элизабет Смит, а это мой брат — Сайрус Лоуренс Смит.
— Привет, — пискнул Сайрус.
— Вы двое предстали здесь как наследники Уильяма Сайруса Скелтона?
Сайрус растерянно моргнул. Уильям Сайрус?..
— Чего? — переспросил он.
Антигона изо всех сил пихнула его локтем.
— Да, именно так, — ответила она. — И мы его ученики, помощники или как это называется.
Из толпы показался худой мужчина с небольшими, словно углем подрисованными усиками, в щеголеватом кремовом костюме и голубом галстуке селедкой. Он улыбнулся Сайрусу и Антигоне, а затем повернулся к суровому бородачу.
— Орден оспаривает это заявление. Поскольку мой коллега, Джон Гораций Лоуни ранен, нет Хранителя, способного подтвердить личности детей. Без этого подтверждения их нельзя считать новообращенными и действительными наследниками Скелтона.
Бородач обернулся на мальчика за столом. Тот не оторвал взгляда от книги перед ним и лишь слегка кивнул.
— Не желает ли какой-нибудь Хранитель выступить новым свидетелем? — И темнокожий человек обвел взглядом толпу.
Худой мужчина в щегольском костюме подмигнул Сайрусу.
— Секундочку, — вмешался Сайрус. — А мы что, не можем подождать, пока наш адвокат придет в себя?
— Вы могли попросить об отсрочке в порядке исключения. — И щеголь улыбнулся. — Но вы этого не сделали. Вы явились сюда и объявили себя наследниками.
— Поскольку свидетелей не нашлось… — начал было бородач.
— Не торопись, Руперт Гривз! — И из толпы вышла старушка в куртке-сафари, перехваченной поясом. — Элеанор Элизабет Элдридж встанет за этих детей. Я видела, как они появились на этот свет, и я наблюдала, как они растут.
Сайрус задохнулся от неожиданности.
— Миссис Элдридж? — удивилась Антигона. — Что вы здесь делаете?
— Личности установлены, — объявил человек по имени Руперт Гривз. Миссис Элдридж кивнула и отступила в толпу.
Ошарашенный и смущенный, Сайрус смотрел, как она уходит. Потом из толпы поспешно выбежал древний плешивый старик, по дороге кивнув мальчику за столом.
— Возможно, — начал он, по-старчески кивая головой, — я еще припоминаю дни, когда Уильям Скелтон был отлучен от Ордена по причине обвинения в грабежах, убийствах и других ужасающих нарушениях. Он был преступником, лишенным права приводить в наш Орден Учеников.
Мальчик даже не глянул в его сторону. Руперт Гривз откашлялся.
