– Если я скажу тебе об этом, храмовник, ты умрешь. Согласен на такую сделку?
– Попробуй. – Это уже был не ровный голос, а какой-то раздраженный рык.
Прикинув на ладони непривычный вес гранаты, Андрей сосредоточился на ощущениях.
Стоны раненого смолкли, вокруг установилась зловещая тишина, в которой слышались тихие, едва уловимые звуки. Вот проскрипел гравий под ногами нескольких человек, тихо клацнул плохо пригнанный предмет экипировки, кто-то шепотом отдал приказ…
Они подбирались к его укрытию и, судя по звукам, находились метрах в двадцати от посеченного пулями трилита.
Андрей, лежа на спине, на ощупь нашел углубление на рубашке гранаты и ногтем зацепил за расположенную в глубине прорезь. Старое оружие не ведало вездесущих в современности электронных систем, и таймер взрывателя являлся чисто механическим устройством, которое по умолчанию было выставлено на восемь секунд.
Поворотный диск поддался под давлением ногтя, двигаясь назад, против часовой стрелки.
Раздался тихий щелчок, затем второй, третий.
Андрей остановился на трех секундах, резко нажал на заглубленный в осколочную рубашку диск и легким взмахом руки закинул гранату прямо за укрытие.
Буквально в нескольких шагах от трех каменных глыб вдруг раздался истошный, нечленораздельный вопль и одновременно грянул взрыв.
Осколки еще свистели, уходя на излет, когда Андрей рывком привстал на одно колено. Автомат в его руках задергался будто живой, безжалостно посылая пулю за пулей в уцелевших после взрыва храмовников.
Для командира воинов Храма все происходящее было сущим кошмаром.
Его противник, действуя в одиночку, за пару минут сумел уничтожить фактически весь манипул, оставив в живых лишь четверых бойцов, которые вместе с офицером прятались за обломком скалы.
Ослепленные внезапным взрывом, они не успели отреагировать на отчетливые одиночные выстрелы, а когда перед глазами перестали плавать оранжевые круги, то командир и четверо его бойцов увидели страшную картину: перед грубо обработанными каменными плитами, образующими вросшую в склон холма П-образную конструкцию, остались лежать тринадцать воинов их подразделения.
Трудно было поверить, что взрыв единственной гранаты в сочетании с безжалостным хладнокровием незнакомца привел к таким фатальным последствиям для подбиравшейся к его укрытию группы.
Это был очевидный разгром, и офицер прекрасно осознавал данный факт. В такие моменты решающее значение имеют сила воли, выдержка, но именно этих качеств храмовник больше не чувствовал в себе.
Выхватив сверкнувший серо-голубоватой сталью клинок, он очертя голову ринулся к посеченному пулями трилиту, спотыкаясь о тела павших. Он не контролировал себя в эти секунды, снедаемый ненавистью и единственным желанием – собственноручно отсечь голову своему врагу.
Ворвавшись в тесное укрытие, он нашел его пустым.
* * *
Андрей знал, сколько секунд действует световая вспышка от взрыва на сетчатку человеческого глаза, поэтому, расчистив себе путь, мгновенно бросился в сторону, стремясь скрыться за покатым склоном холма, пока пятеро оставшихся в живых храмовников не могли открыть по нему прицельного огня.
Упав на землю, он приподнял голову, осматривая поле боя.
Обезумевший воин, по-видимому офицер, бежал, спотыкаясь, к его недавнему укрытию.
Кречетов хотел, но не успел выстрелить – офицер уже скрылся за трилитом, а вот четверо его подчиненных, присевших за гранитным обломком, просматривались с отлогого склона холма как на ладони, и палец лейтенанта машинально перевел скобку предохранителя в режим автоматического огня.
Длинная очередь хлестнула по затаившимся храмовникам; двое из них повалились на землю, даже не вскрикнув, а два других, не задетые пулями, не выдержав психологического прессинга постоянных смертей, вдруг рванулись прочь от проклятого, по их мнению, места.
Проследив за их петляющим бегом, Андрей не решился тратить остаток патронов – слишком велико было расстояние для прицельной стрельбы. Это была единственная ошибка, допущенная им во время боя.
Объятые страхом храмовники, убегая по ровной как стол пустоши, постоянно ждали выстрела в спину, и это сводило их с ума, иначе как объяснить, что вместо того, чтобы скрыться на тропе, ведущей от горного плато вниз, они вдруг свернули к одиноко стоящей «Нове» и, заскочив в открытый шлюз, в панике потянули за рукоять массивного люка…
Глядя, как встала на место овальная плита шлюза, Андрей едва не взвыл от досады. Полностью обесточенный корабль превратился в ловушку для двух перетрусивших идиотов, но легче от этого не становилось – теперь и ему не проникнуть на борт лишенного энергии корабля…
Его мысли об удручающем стечении обстоятельств были внезапно прерваны – Кречетов вдруг услышал быстрые приближающиеся шаги и успел вскочить на ноги, мгновенно вспомнив об офицере, которого упустил из поля зрения.
Еще бы секунда – и серо-голубая сталь необычного клинка обагрилась кровью лейтенанта, но, резко обернувшись на звук шагов, он успел блокировать рубящий удар прикладом вскинутого вверх автомата.
Сталь встретилась с армированным волокончатым пластиком поглощающего отдачу демпфера
[3]
, раздался хруст прорубаемого приклада, и клинок увяз в нем; Андрей, с трудом удержав удар, резко дернул автомат в сторону, одним движением обезоружив противника, и, отшвырнув в сторону «АРГ-8», резко ударил не успевшего опомниться офицера – ребром ладони по незащищенному горлу и тут же, с разворотом, ногой в висок.
Воин Храма обмяк и медленно упал, сначала рухнув на колени, а затем безжизненно, словно куль, опрокинувшись на спину.
Его широко открытые, остекленевшие глаза свидетельствовали о том, что удар в висок был излишним – голова командира храмовников, которая более не удерживалась на перебитых шейных позвонках, неестественно запрокинулась набок.
Он был мертв.
* * *
Андрей не смог позволить себе даже минуты отдыха после скоротечного, но измотавшего его боя.
Что делать с «Новой»? Как теперь попасть внутрь корабля?
Он поднял свой автомат, с усилием вырвал из приклада клинок и бегом спустился вниз.
Забыв о брезгливости, он быстро раздел одного из погибших храмовников, чья экипировка почти не пострадала при взрыве гранаты, сняв с него легкую металлокевларовую броню, набранную из отдельных, лежащих внахлест пластин, закрепленных на мягкой подложке.
С точки зрения защитных качеств она была прочнее его бронежилета и закрывала большую часть тела, поэтому Кречетов не колебался – переоблачившись, он получил сразу два преимущества: во-первых, издали его теперь стало сложно отличить от воина Храма, а во-вторых, боевая броня, выпускавшаяся промышленностью Земного альянса, была изначально ориентирована на сопротивление пулям, а не титановым шарикам импульсного оружия, что являлось немаловажным фактором в условиях данного мира.
