Борька скривился снова:
— Писатель такой… В нашем дворе девчонка была, десятиклассница, зимой копыта откинула… А книжка у них дома осталась. Вот его книжка… — Борька кивнул на Лодьку. — А я все не могу забрать…
Лодьку будто заморозило внутри.
— Не моя книжка, а чужая, отдать надо, — выговорил он несвоим голосом. — А ты… подлость это… Зачем ты так про Зину?
Борька не оскорбился словом «подлость». Но и раскаянья не проявил. Просто сказал:
— А чё! — будто при какой-нибудь ругачке на Стрелке.
— А «ничё»! — взъелся Лодька. — Ты уже не первый раз так! А она была… нянчилась с тобой, помогала…
— Ох уж нянчилась… — И он взъелся в ответ. То ли всерьез, то ли, чтобы не приставали: — А если я не люблю, когда помирают без спросу!
— Тебе лечиться надо, — глядя под ноги, сказал Лодька. Было стыдно за Борьку.
Клим авторитетно произнес:
— Боря, ты не прав. Лодя справедливо сделал тебе замечание. Про умерших так не говорят, особенно про хороших знакомых… И не дуйся, на друзей не обижаются.
Но Борька дулся. Шел и пыхтел, глядя в сторону. Лодьке стало жаль его. Чтобы постепенно свести ссору на нет, он сварливо напомнил:
— Ты вообще… Обещал дать мне книжку «Шхуна «Колумб», а до сих пор не почесался. Сам, небось, давно уж прочитал…
В самом деле, Борька еще две недели назад обещал ему эту книжку. Мол, во какая замечательная, про черноморских ребят, про шпионов, и сочинил ее писатель по фамилии Трублаини, который потом погиб на фронте. Борька взял эту «Шхуну» в городской детской библиотеке, куда Лодьке вход был закрыт.
— Я ее уже сдал… — сумрачно сообщил Борька. — Потому что срок закончился.
— Ничего себе! Две недели обещал, а потом сдал! Спасибо, дорогой!
— Потому что я дал ее сперва Олегу Ковалеву в нашем классе, а он ее сразу не вернул, хотя просил на два дня. А потом уже не было времени…
— Лодь, в чего ты сам-то эту «Шхуну» не возьмешь в библиотеке? — звонко спросил Аркаша. Он любил простоту и ясность и не любил ссор.
— Потому что не записан! Потому что туда, как и во Дворец, нужно разрешение из школы, а мне Зоюшка покажет дулю! Она ведь не забыла историю с «покойником»! Я всем уже сто раз про это рассказывал…
— Но если тебя так уж интересует эта книга, пойди в читальный зал. Посиди и почитай там, — рассудил Эдик. — Туда можно без всяких документов…
— Да не в книге уже дело, а… Какому-то Ковалеву он дал, а мне черта с два, хотя сам пообещал!
— Не «какому-то Ковалеву», а нашему однокласснику, — опять вмешался Клим. — Тот, конечно, виноват, что задержал книгу, но Бориса не следует упрекать так сильно…
— Больно надо мне его упрекать…
— Мальчики, не спорьте, — бархатным голосом попросила Агата. А Стася на ходу молча подержала Лодьку за рукав. И тот больше не спорил.
Проводили Стасю, потом Агату. Дошли до берега. В желтой неспокойной воде плыли последние льдины. С высоты они казались очень белыми. Выше по течению они были большими, но у моста наталкивались на быки-ледорезы и раскалывались на неровные многоугольники. Эти осколки скользили дальше к северу. Но добраться до Ледовитого океана, через несколько рек, у них не было никаких шансов, растают по пути.
На кусках льда сидели иногда темные нахохленные птицы. То ли вороны, то ли голуби.
А солнце сквозь куртки грело плечи, и, несмотря на всякие досады, жить было хорошо.
Глава 2. Тревоги
Оптимальное число
Перед Первомаем Стася заболела. Той же коварной ангиной, от которой в феврале страдал Лодька. И так же, как и к Лодьке, к ней никого не пускали. Лодька, по правде говоря, не очень тревожился. Болезнь, конечно, паршивая, но не смертельная. Через неделю Стася вылечится, и все станет по-прежнему. Ну, в крайнем случае дней через десять… В драмкружке огорчались, но тоже без большого беспокойства. У Стаси-Герды была «аварийная замена». Шестиклассница Лена Симбирцева. С ней пока и репетировали. Разумеется, Лодька считал, что из Лены Герда, по сравнению со Стасей, никакая. Но Агния Константиновна полагала, что это «вполне приемлемый вариант», не стоит очень тревожиться. Тем более, что для тревог была боле веская причина: Кирилла сразу после праздников собирались забрать в армию. Хлопоты Агнии Константиновны об отсрочке не помогли. А без такого, как Кирилл, Советника — что за «Снежная королева»!
Агния Константиновна держалась твердо, но это была твердость капитана на тонущем корабле. Все уже понимали, что премьеру придется переносить на осень.
Тем не менее жизнь продолжалось, и Лодька по-прежнему ощущал в этой жизни звучание радостных струнок. Порой и беспокойных, но все равно радостных.
Утром первого мая Лодька и мама собрались на демонстрацию. Мама — со своим Гороно, Лодька со школой. Он с удовольствием натянул пахнущую утюгом белую рубашку.
— Мама, погладь и галстук! Надену последний раз. На память о пионерском детстве…
— Что-то рано ты начал о нем грустить. Я вот еще путевку в пионерский лагерь тебе раздобуду…
— А экзамены?!
— А я на вторую смену… Надевай… А это тебе на праздник, — и мама сунула в нагрудный карман хрустящую бумажку, десять рублей.
— Ма-а! Ты получила наследство?
— Я получила зарплату за апрель. Гуляй, но не пропадай до поздней ночи…
Лодька отдал салют.
— Есть! А до ранней можно?..
— Не изводи меня своим юмором. Шагом марш…
Май пришел с удивительным, просто летним теплом. Кое-кто из прохожих нес букеты черемухи.
Когда собрались у школы, оказалось, что не один Лодька в пионерском галстуке. Но гнусный Бахрюк из всех выделил, конечно же, именно его:
Какой красивый Глущик —
Он юный пионер.
С него берите пуще
Вы, деточки, пример!
Ну, чё! Не ты один умеешь стихи сочинять!
Юный пионер сказал Бахрюку, чтобы тот шел в одно всем известное место и сидел там подольше, не высовывался.
— Уй, какая храбрая Глуща! — запел Бахрюк. — А если по зубам?
Лодька до недавнего времени изрядно боялся Бахрюкова. Не столько его самого, сколько блатной силы, которая стояла за этим подонком. А сейчас понял, что если и боится, то… не очень. Так, по привычке. Привычку он «выключил» и сказал Бахрюку, что у того тоже есть зубы. Не боится ли он за них?
— Отойдем за «сральню»! — деловито предложил Бахрюк, называя так длинный дощатый туалет во дворе.
— Ну и отойдем, — бодро согласился Лодька, хотя внутри заныло…
— Бахрюков опять создает почву для военного конфликта?! — раздался грозный голос. Это откуда ни возьмись возникла Зоя Яковлевна.
