— Дело в том, что металлы при повышении или понижении температуры имеют привычку расширяться или сжиматься. А балансиру менять свою форму, даже незаметно для глаза, не полагается, это влияет на ход хронометра, снижает точность. Различные металлы откликаются на смену тепла и холода неодинаково, поэтому две полоски, из которых состоит каждое полукольцо, мешают друг другу сжиматься и разжиматься. Этого и требовалось добиться.
Пружинка-волосок тоже весьма чутко откликается на тепло и холод. Ну, прямо как капризная девица… Ксеня, я вовсе не тебя имею в виду, не поджимай губы…
В восемнадцатом веке, когда моряки поняли, что без точных хронометров дальше им уже никак нельзя, многие ученые занялись конструированием этих часов. Главным препятствием как раз и было то, что очень уж нервно откликались на разность температур пружинки и балансиры.
Как избавить регулятор хронометра от больших капризов, придумал англичанин Джон Гаррисон. В 1759 году он сделал хронометр, который в контрольном плавании на корабле за шесть недель отстал всего на пять секунд.
С той поры моряки вздохнули с облегчением. А то ведь была постоянная мука: никак не определишь свое место в море точно. Находить географическую широту они научились давно, с помощью приборов, которые были предками секстана. А чтобы найти долготу, требовалось знать точнейшее время. И вот наконец-то…
С восемнадцатого века морские хронометры почти не изменялись — ни внешне, ни в своем устройстве.
Хронометр — очень точный, но и очень чуткий инструмент, он любит бережное обращение. Смотрите, на футляре написано по-немецки (это прибор германской фирмы): «Инструмент повышенной точности. Осторожно при перевозке! Не делать грубых движений! Резко не поворачивать!»
Мне подарили этот хронометр друзья-моряки, когда он был уже списан и не годился для корабельной службы. Вообще не тикал. Я долго перебирал механизм, чинил и регулировал. Сейчас хронометр опять работает исправно. С морской точностью…
На судах хронометры хранятся в специальных каютах, в ящиках штурманских столов и без большой нужды оттуда не достаются. Выдвинул ящик — и смотри время…
Конечно, в наши дни, когда есть точнейшие электронные и кварцевые часы и когда штурману помогают специальные навигационные спутники, роль пружинных хронометров перестала быть такой важной, как прежде. Но все-таки они, как и раньше, несут на судах свою службу. Во-первых, они, как и в былые времена, добросовестно отсчитывают очень точное время. А во-вторых… мало ли что!
— «Закон патефона»! — воскликнула Ксеня.
— Можно сказать и так.
— Дедушка, а можно я буду теперь каждое утро заводить хронометр? Не бойся, я не просплю!
Четвертая часть
ЛЕТНИЕ ПАРУСА
Весной у наших друзей было много плаваний на «Звенящем». И приключений. Правда, воображаемых, но все равно интересных. И все же всем хотелось лета.
Лето — это такое время, которое ждешь, ждешь, а оно все не наступает… Но наконец все-таки приходит! Ура!
Последние дни мая были уже совсем летние. Вася, Антошка, Ксеня и Слава даже успели загореть.
Тридцатого мая школьников распустили на каникулы. И, увы, в этот радостный день Васе Лису крупно не повезло.
Он с Антошкой Штукиным (отныне уже второклассником) шагал из школы и высматривал Василису — не идет ли тот его встречать? Но Василиса то ли дрыхнул, то ли заигрался с Синькой.
А навстречу попался балбес-шестиклассник Вовка Садовников по прозвищу «Мафа» — сокращенно от «Мафиози». Никакой он был не мафиози, а мелкий хулиган. То и дело приставал к тем, кто меньше.
Антон Штукин сказал:
— Вася, он у меня вчера хотел деньги вытрясти…
Васе что делать? У него ослабли коленки, потому что Мафа был выше и толще. И нахальнее. Но Антошка-то смотрел на Васю как на защитника и борца за справедливость.
Эх, только что все было хорошо — лето, каникулы, солнышко, и тут нате вам…
Чтобы все поскорее закончить, Вася сделал решительное лицо (так ему казалось) и суровым (хотя и тонким) голосом потребовал:
— А ну, стой, ахтеркницу тебе в поясницу! Ты зачем к маленьким пристаешь?
Мафа даже не удивился. Просто махнул рукой, и в левом глазу у Васи Лиса взорвалась электрическая лампочка. В ответ Вася наугад двинул кулаком, попал куда-то и остановился, держась за глаз.
— Ну-ка покажи, — деловито велел Антон. — Ух ты-ы… Ну, ничего. Ты ему по носу вделал, он пошел и за нос держится. И хнычет… Ты молодец.
— Скажи это моей маме, — буркнул Вася. — Здоровый фингал?
— Ага! — восхитился Антон. — И почему-то зеленый. Не по правилам. На левом борту должен быть красный огонь…
Он еще и острил!
— Дома мне будет «красный огонь»…
— Но ты же дрался за справедливость!
— Скажи это моей маме, — опять буркнул Вася.
Когда он пришел домой, мама охнула. Потом заявила, что такая «борьба за справедливость» обойдется ее сыну дорого: он до завтрашнего утра будет сидеть дома. Носа на улицу не высунет!
— Но мне же нужно к Матвею Петровичу, яхту ремонтировать!
— С таким-то украшением!.. Кончится тем, что не будет тебе никакой яхты, а поедешь в летний лагерь. На три смены!
— Где ты денег-то возьмешь на путевку, — снисходительно напомнил Вася.
— Тогда… просто запру тебя дома! Чтобы знал, как себя вести.
Вася понял, что спорить — себе дороже.
Под окном раздался Антошкин голос:
— Вася-а! Пошли! Работать пора!
Вася высунулся.
— Не пускают! Из-за синяка… — «И из-за тебя, бестолкового», — добавил он мысленно.
— Ну, сделай что-нибудь!
— Что?
— Я в таких случаях реву, — сказал простодушный Антошка.
— Фу! — сказал Вася. Хотя реветь хотелось.
— Ничего не «фу». Это просто сигнал бедствия. Как с помощью сирены…
— Если я и буду реветь, то потихоньку, носом в подушку, — сумрачно сообщил Вася. — Иди один. Скажи там всем, что завтра приду.
Он взял верного Василису, лег на постель и закрыл глаза.
…Под кроватью кто-то зашевелился. Вася сел. Из-под кровати показалась косматая и бородатая голова в вязаном колпаке.
— Модест Мокроступович! — обрадовался Вася. Он сразу понял, что начинается гномье волшебство. Сон.
— Да, это я… гхм… Узнал, что у тебя неприятности, и решил навестить, чтобы развеять твое одиночество. Хотя мне и запрещено покидать свое сказочное пространство. Ну, я не надолго…
