— Все и так запутано, что дальше некуда, — пробормотал сэр Чедвик и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу: — О боже! Какой же я идиот! Кажется, я начинаю понимать, что к чему!
— Так поделись же с нами своими догадками, — усмехнулся Великий Мендини. — В отличие от тебя, я ровным счетом ничего не понимаю.
Сэр Чедвик обратился к Эбби.
— Ты говорила, что послезавтра, пятнадцатого июня, в Торгейте разразится буря? — спросил он. — Разбушевавшиеся волны снесут пирс, сломают театр, и в результате множество людей погибнет. Правильно?
— Правильно, — кивнула Эбби.
— Однако, согласно дневнику Мэри Бушприт, Джек Элвин встретил ее отца семнадцатого июня. Произошло это в Спеллере, на вокзале. Правильно?
— Правильно, — повторила Эбби.
— Таким образом, мы имеем дело с парадоксом времени, — заявил сэр Чедвик.
— А что такое парадокс? — спросил Спайк.
— Я уже давно пытаюсь это выяснить, — шепотом ответила Эбби.
— Парадокс — это что-то вроде противоречия, — торопливо пояснил сэр Чедвик. — Я попытаюсь объяснить свою мысль доступнее. Пирс, а вместе с ним и театр будут разрушены пятнадцатого июня.
Слушатели молча закивали, и сэр Чедвик продолжил.
— Таким образом, Джек Элвин неминуемо должен погибнуть во время катастрофы. Однако он не погибнет, потому что мы точно знаем — семнадцатого июня ему предстоит встретиться с Джосайей Бушпритом.
— Если только Вулфбейн не изменит предначертанный ход событий полностью, — угрюмо уточнил капитан Старлайт. — Тогда будущее станет и вовсе неузнаваемым.
— Да, совершенно верно, — кивнул сэр Чедвик. — Но я начинаю подозревать, что Вулфбейн затеял всю эту кутерьму вовсе не из-за Хильды. Джек Элвин — вот кто интересует его в первую очередь. А похищение Хильды — лишь уловка, при помощи которой Вулфбейн заманил нас в прошлое.
— Понятно, — подхватил капитан Старлайт. — Теперь Вулфбейну остается только убедиться, что вечером, когда разразится буря, вы трое — ты, Эбби и Джек Элвин — будете в театре. Тогда он сможет выкинуть вас из истории.
— Именно так, — вздохнул сэр Чедвик. — Теперь ты видишь сам — завтра я должен непременно отправиться в Лондон и добиться приема в министерстве совпадений.
— А почему нельзя отправиться в Лондон прямо сейчас? — спросила Эбби.
— Сегодня вечером у меня есть важное дело в Торгейте, — покачал головой сэр Чедвик.
Никто не заметил, что высоко, меж деревянных потолочных балок, шевелится чья-то тень.
То был Баал, огромный паук. Он слышал каждое слово.
24
Эбби и Спайку делают сюрприз
После обеда капитан Старлайт, Спайк и Мендини произвели настоящее исследование. Они самым тщательным образом осмотрели балки и перекрытия летнего театра, а потом, погрузившись на лодке атлантов, изучили подводные детали пирса. Увиденное повергло их в беспокойство.
— Вулфбейн не терял времени даром, — мрачно заметил Мендини. — Все подводные опоры находятся в плачевном состоянии. Похоже, он обработал их какой-то кислотой.
— Да и театр не лучше, — подхватил Спайк. Он похлопал по одной из колонн. — Здесь тоже без кислоты не обошлось.
— Можно не сомневаться: при первом же натиске бури театр развалится, как карточный домик, — процедил капитан Старлайт.
— Может, нам удастся незаметно привести все в порядок? — осведомился сэр Чедвик.
— Разумеется! — ответил Старлайт. — На лодке атлантов имеются все необходимые инструменты.
— А Ледяная Пыль там есть? — спросил сэр Чедвик. — А то мой запас почти истощился.
— Целый сундук, — заверил Мендини. — Он находился на борту.
— Отлично! — воскликнул сэр Чедвик. — Знать бы еще только, где сейчас Вулфбейн.
Когда капитан Старлайт и Мендини занялись ремонтными работами на пирсе, Эбби подошла к сэру Чедвику и попросила у него разрешения показать Спайку город.
— Хорошо, идите, — согласился тот. — Только не уходите слишком далеко. Нам может понадобиться ваша помощь.
— Мы погуляем поблизости, — заверила его Эбби.
Набив карманы мелкими монетами, дети отправились на прогулку. Прежде всего Эбби повела Спайка на Хай-роуд, в фотоателье «Волшебство». Дверь в ателье была распахнута настежь, однако внутри никого не оказалось. На прилавке лежал конверт. Взяв его в руки, Эбби прочла:
«В коллекцию мистера Джека Элвина».
Внутри лежала фотография Спайка, капитана Старлайта и Великого Мендини, стоящих на палубе лодки атлантов, — та самая, что в конце концов оказалась в альбоме Мэри Бушприт.
— Как ты догадалась, что мы найдем здесь эту фотографию? — спросил удивленный Спайк.
— Сама не знаю, — пожала плечами Эбби. — Но, мне кажется, я начинаю понимать, как действуют волшебники.
— И как же?
— Они затеяли с нами игру. Точнее, мы сами для них — игра. Нечто вроде паззла. Они передвигают кусочки и не посвящают нас в свои замыслы. Наблюдают, как мы выпутаемся. Сначала мы прибыли сюда на месяц раньше. Потом испортились часы сэра Чедвика…
Спрятав фотографию в конверт, Эбби протянула его Спайку:
— Будет лучше, если мы отдадим его Джеку Элвину.
— А куда пойдем теперь? — спросил Спайк, пряча конверт в карман.
— Давай немного повеселимся! — предложила Эбби, и они побежали в городок аттракционов.
Они покатались на всех каруселях — кроме той, при помощи которой сэр Чедвик и Эбби совершили путешествие во времени. На ней по-прежнему висела надпись «Карусель на ремонте». Не стали заходить и в комнату ужасов — им обоим почему-то туда не хотелось.
Накатавшись вдоволь, дети вышли на набережную и купили у ларечника по порции мороженого. Вдруг Эбби остановилась и вцепилась в руку Спайка.
— Там Вулфбейн, — одними губами прошептала она.
Спайк проследил за ее взглядом и увидал знакомую фигуру Вулфбейна, приближавшуюся к ним. Рядом торопливо шагал мистер Энтвистл, детектив.
Бежать было уже поздно. Спайк и Эбби, оцепенев от страха, буквально приросли к месту.
Однако взгляд заклятого врага лишь равнодушно скользнул по детям. Магистр чародеев тьмы явно их не узнал. Детектив, напротив, узнал Эбби и на ходу коротко кивнул ей.
Вулфбейн был в черном цилиндре и фраке. В руках он нес кожаный саквояж и трость с серебряной ручкой. Эбби успела разглядеть, что на саквояже золотыми буквами выведена надпись: «Сэр Морден Хардкастл». Вулфбейн и его спутник пересекли улицу и вошли в двери «Дарквуд армз».
Спайк и Эбби, не теряя времени, побежали в театр. Там они застали только сэра Чедвика. Он репетировал свою одноактную мелодраму и потому надел костюм отца-пьяницы: парик, фальшивый нос и бороду.
