– Здесь вопросы задаю я. – Процедил сквозь зубы Герхард, которого с первой секунды диалога нисколько не забавляла возникшая ситуация.
– Что за хрень? – Сумрачно и грубо осведомился Джон Сейч. В отличие от Донецкого его матрица практически не претерпела фрагментации, и знаменитый пилот, специализировавшийся на «Фалангерах» имел гораздо больше оснований для формирования посмертного «эго». – Мы уже какую неделю не вылезаем из боев, жрем и спим в рубках, а тут… – Он обвел взглядом обстановку кабинета, – мы в бункере что ли? Меня контузило? Совершенно не помню, как попал сюда.
Двое остальных сумеречно молчали, видно ожидая, пока Кох ответит на прозвучавшие вопросы.
– Вы не в бункере. – Ответил Герхард. Поначалу ситуация его обеспокоила, теперь же вдруг начала забавлять. – Вы на планете Элио, господа.
– Не припомню, чтобы нашему флоту удалось взять эту колонию. – Недоверчиво покачал головой Донецкий.
– Ваш флот действительно не смог взять Элио. – С издевкой ответил ему Кох. – И, тем не менее, вы тут. Наверное, вам будет удивительно и несколько печально узнать, что Земной Альянс вообще проиграл войну. После подписания полной и безоговорочной капитуляции прародины прошла тысяча лет.
– То есть… как?! – Сейч посмотрел на Герхарда без доверия, лишь бешеные искорки сверкнули в глазах. – Старик, я сейчас…
– Ты ничего не сделаешь мне, Джон. – Ответил хозяин кабинета, демонстративно сев в кресло. – Во-первых, здесь распоряжаюсь я. Во-вторых, ко мне следует обращаться «господин Кох», понятно? И, наконец, в-третьих, – вы находитесь в виртуальной реальности, которую я могу в любой момент выключить. Вместе с вами, господа. – Уточнил он, чтобы развеять последние иллюзии относительно своей правомочности задавать вопросы и получать ответы на них.
После его слов наступила долгая пауза.
Сейч недоверчиво посмотрел на свои руки, потом попробовал сцепить пальцы в замок, но тщетно. Герхард активируя матрицы «Одиночек» позаботился о том, чтобы последние оставались именно призраками, в то время как он сам имел возможность пользоваться виртуальными предметами, воздействовать на них.
– Неприятная ситуация, верно? – Осведомился он. – Однако она поправима. – Кох говорил медленно, веско, концентрируя внимание призраков на каждом своем слове. – Прежде всего, я хочу остановиться на негативных моментах вашего положения. К позитивным перейдем позже, когда между нами возникнет хотя бы минимальное взаимопонимание. – Герхард машинально закинул ногу на ногу и продолжил:
– Вынужден вас осведомить: мои слова о тысячелетии, минувшем с момента окончания войны, отнюдь не шутка. В физическом плане вы все мертвы. Надеюсь вам известно, что технические службы Альянса сохраняли модули «Одиночка», демонтированные с подбитых серв-машин и прочей техники, включая космическую, – его взгляд остановился на угрюмо молчащем, худом, чуть ссутулившемся мужчине лет тридцати, с коротко остриженными волосами и броскими, угловатыми чертами лица. – Вы господин Хоук, если я не ошибаюсь, были пилотом аэрокосмического истребителя?
Фантом несколько секунд сверлил Коха немигающим взглядом, а потом с усилием кивнул.
– Мы посмертные копии? – Сглотнув, с трудом произнес он.
– Хуже. Вы тиражированные копии. Слегка подправленные в случае Хоука и Сейча, или собранные по частицам программистами Альянса, – данное утверждение справедливо относительно Донецкого и вас, Вергилий. А теперь, чтобы окончательно развеять сомнения, перейдем в реальность дня сегодняшнего. Сейчас я выключу систему киберпространства, но взамен вы получите возможность созерцать мир физический.
Мгновенье, и Кох остался в кабинете один.
– Итак. – Произнес он в кажущуюся пустоту помещения. – Следите за маркером лазерной указки. – Алая точка возникла на терминале и поочередно очертила контуры адаптационных гнезд. – Это устройства чтения данных. Внутри, как вы должны догадаться, находятся модули «Одиночка». Тысячу лет ваши сознания, заключенные в искусственные нейросети, хранились в кристалломодулях, которые в свою очередь пылились в одном из сейфов секретного архива генерального штаба флота.
– Вопрос… можно? – Раздался в тиши кабинета чуть хрипловатый голос, воспроизведенный аудиосистемой.
– Сейч, это вы?
– Допустим. Как насчет вопроса?
– Хорошо, задавайте.
– Где и когда я погиб? КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ?!
Герхард развел руками.
– Увы, такой информацией я не располагаю. Ее конечно можно поискать в архивах, хотя есть ли вам разница, Сейч? Ваши навыки пилотирования серв-машин класса «Фалангер» в свое время были признаны непревзойденными, и так называемый «информационный образ», копированный с кристалломодуля вашей машины, ушел в тираж. Вы понимаете, о чем я?
– Догадываюсь…
– Появились тысячи «Одиночек» локально отождествлявших себя с Джоном Сейчем. Естественно они входили в состав полностью автоматизированных подразделений, где не было ни одного пилота из числа живых людей. Вас окружали машины, системами которых управляли такие же призраки. Поэтому никто из вас никогда не пересекался со своими копиями, – за этим следили. Что касается конкретного модуля, – я понятия не имею, где и когда он был изъят. То же самое могу сказать и про остальных. – Герхард повернул голову, отдавая мысленный приказ системе компьютерного терминала, и добавил:
– Я не склонен отвечать на ваши многочисленные вопросы. Это долго, утомительно и непрактично. Сейчас система передаст каждому информационный файл, где содержаться исторические данные. Ознакомьтесь с ними и тогда мы сможем продолжить нашу беседу. Не перегружайте свои модули попыткой запомнить информацию. Думаю, при быстродействии ваших процессоров на ознакомление с материалом уйдет не более пяти минут.
На скошенной консоли часто заморгали индикаторы четырех кристаллоприводов.
Кох сделал глоток остывшего кофе. Он чувствовал, как его разум покидает депрессия. Эти призраки оказались столь неадекватны общепринятому представлению об «Одиночках», что Герхард почувствовал себя первооткрывателем.
Хотя, нет… – тут же прокралась в сознание мрачная мысль. – Первым был не я. Полуэктов. Это он использовал самосознание фантомных личностей, направив их стремления в нужное ему русло.
Проблема Герхарда заключалась в тривиальной недооценке противника. Планируя акцию, завершившуюся полным провалом он, ориентировался на проблемы современности, пренебрегая прошлым. Изоляция Земли, а вместе с тем – ее деградация, за тысячелетие, минувшее со дня подписания Элианского протокола, стали аксиомой, – данностью, не требующей доказательств.
Кох, как и его предшественники, отнесся к потенциалу Земли пренебрежительно, считая, что силы, приведенные в движение его замыслом, сомнут любое сопротивление.
Ошибка стоила ему многолетней карьеры, и что оставалось теперь? Такое ничтожное стремление, как личная месть? События уже не повернешь вспять, Линия Хаммера прорвана, а Земля, вместо того чтобы вновь стать родоначальницей грехов, выступала в данном случае с твердых, привлекательных для Галактической общественности позиций.
