Однако девушка прервала свои размышления о том, кто может хорошо подойти на роль его супруги…
Дорина все еще занималась корреспонденцией, когда в кабинете снова появилась леди Масгроув.
— Когда именно уехал его сиятельство? — резко спросила она.
— Боюсь, я не владею этой информацией, — ответила Дорина, — поскольку он покинул дом раньше, чем я спустилась к завтраку.
Леди Масгроув уставилась на нее.
— Вы живете здесь, в этом доме? — изумленно осведомилась она.
— Устраиваясь на работу, я объяснила его сиятельству, что только что вернулась из Европы, — сказала Дорина. — Поэтому он любезно предложил мне комнату, пока я не найду другого жилья.
— Могу лишь сказать, что вам следует сделать это как можно скорее, — ледяным тоном ответила леди Масгроув. — Нехорошо, если люди будут думать, что у графа молодая секретарша, которая выглядит, как мне кажется, слишком… разодетой. Подобные вещи могут навредить его репутации.
Дорина сделала глубокий вдох.
На миг ей показалось, что с леди Масгроув следовало бы быть такой же грубой, как она сама.
Однако Дорина вновь решила, что это будет ошибкой.
Вместо этого она сказала:
— Снимать квартиру в Лондоне очень дорого.
— В таком случае советую вам искать повнимательнее, — парировала леди Масгроув. — Уверена, где-нибудь на задворках найдется дешевая спальня, где вы сможете проводить свободное время, и не жить здесь на Гросвенор-сквер.
Закончив свою тираду, леди Масгроув круто повернулась и выскочила из кабинета.
Она опять с шумом захлопнула за собой дверь.
«Леди и впрямь ужасна, — решила Дорина. — Думается мне, она сладкоречива и мила, когда поблизости граф. Но он понятия не имеет, какой язвительной видят ее все, кого дама считает ниже себя».
Дорина больше не слышала леди Масгроув и позднее узнала, что, прождав еще час, та удалилась.
— Как по мне, скатертью дорожка, — сказал дворецкий.
Дорина рассмеялась.
— Она прямо-таки устроила мне разнос. Думаю, когда придет снова, то будет надеяться увидеть эту комнату пустой.
— Не обращайте внимания на то, что она вам говорит, — успокоил Хенли. — Она не меняется с тех пор, как я впервые увидел ее. Раздает мне указания и жалуется, что еда приготовлена не так, как ей хотелось бы. А когда появляется граф, это не женщина, а сама нежность и свет.
— Неужели он верит всей этой чепухе? — спросила Дорина.
Хенли пожал плечами.
— Мужчины всегда обманываются симпатичным личиком, — ответил он. — Ее светлость ни на минуту не дает графу позабыть, что когда-то она считалась самой красивой девушкой Мэйфейра.
— Удивительно! — с необычной для нее язвительностью воскликнула Дорина.
Дворецкий понимающе ухмыльнулся.
— Это было десять лет назад, — сказал он ей. — А теперь, как мне кажется, ее внешность сделалась такой же резкой, как ее язык, а это кое о чем говорит!
Дорина улыбнулась.
— Вы правы, — согласилась она. — Надеюсь только, что его сиятельство не прислушивается к ней. Хотя полагаю, что все мужчины любят, когда их хвалят.
Дворецкий на миг задумался, а потом сказал:
— Если у мужчины есть хоть капля здравого смысла, он захочет увидеть женщину, с которой собирается заключить брак, в момент, когда она ведет себя естественно, а не скрывает от него правду, о которой он все равно узнает довольно скоро после свадьбы.
— Ну-ну, вы говорите очень цинично, — сказала Дорина.
— Когда работаешь у графа, действительно становишься немного циничным по отношению к уловкам, к которым прибегают леди, — произнес он. — Все они хотят женить его на себе. Леди Масгроув не одна такая.
— Да, я уверена в этом, — согласилась Дорина, думая об Элси.
«Как они могут это делать? — размышляла она про себя. — Как может женщина выйти за мужчину ради его титула? Когда я буду выходить замуж, если вообще буду, я хочу быть по уши влюбленной».
Дворецкий покинул ее; спустя какое-то время из прихожей донесся голос графа, и Дорина поняла, что тот вернулся.
К удивлению девушки (раньше он никогда так не делал), граф зашел к ней сам, а не послал кого-либо с просьбой прийти к нему в кабинет.
— Как прошли скачки? — спросила Дорина, отмечая, как хорошо он выглядит.
— Замечательно! Моя лошадь победила. Теперь я в прекрасном настроении и хочу праздновать. Поедемте куда-нибудь сегодня вечером.
— Что? — замерла Дорина.
— Ну же, давайте устроим праздничный вечер. Будем пить вино, наслаждаться хорошей едой и веселиться. Скажите, что поедете со мной.
— Да, конечно, — ответила она, радостно волнуясь при мысли, что проведет с ним вечер.
— Позвольте сказать вам… — начал граф.
Но не успел он договорить, как снаружи послышались шаги дворецкого. В следующую секунду он вошел с письмом на серебряном подносе.
— Только что доставили, милорд, — сказал он, — и посыльный ждет ответа.
Граф взял письмо.
Когда он взглянул на почерк, Дорине показалось, что его лоб прорезала морщина.
Он раскрыл письмо, прочел содержимое и обратился к дворецкому.
— Скажите посыльному, что я пришлю ответ завтра, — сказал он резко.
— Хорошо, милорд, — ответил дворецкий и покинул комнату.
Граф еще раз задержал взгляд на письме, а потом отложил его в сторону. Дорина молча смотрела на него. Она была почти уверена, что письмо принесли от леди Масгроув.
Граф тем временем сказал:
— Великолепно. Договорились. Сегодня вечером мы поужинаем вместе и продолжим приятную дискуссию, которую прервали. Я еще так много хочу рассказать вам.
Дверь открылась, и снова вошел дворецкий.
— К вам леди Масгроув, милорд.
Граф удивленно поднял глаза. Как заметила Дорина, леди Масгроув пришла разодетой с еще большим шиком чем в предыдущий свой визит.
— Джералд! — воскликнула она. — Я думала, мы сегодня обедаем вместе.
При этом она протянула к нему обе руки. Лорд Кеннингтон поднялся с кресла и взял одну ее руку в свои ладони, говоря:
— Это сюрприз. Я только что вернулся домой и подумал, что, не получив от меня вестей, ты поймешь, что вчера я никак не мог пообедать с тобой.
— Но мне хотелось, чтобы мы пообедали вместе, — сказала она, пытаясь изобразить детскую непосредственность, — ведь вчера был мой день рождения, а ты давно обещал провести этот день со мной.
По лицу графа Дорина поняла, что тот забыл.
