Он сделал глубокий вдох, в последний раз ощутив прекрасный вкус воздуха свободы.
А потом охранник набросился на него.
Голова кружилась, мир вокруг почти остановился. То, что Радж Ахтен воспринимал как глухое пощелкиванье, на самом деле было криками умирающего эрла Дрейса, его мольбой о помощи. Попытавшись остановиться на бегу перед стражниками, сгрудившимися возле Башни Посвященных, Лорд Волк почувствовал, что ноги у него скользят.
Возникло ощущение, что у него осталось всего шесть даров метаболизма — то, что было всегда. Некоторые из этих рыцарей имели не меньше.
Он издал боевой клич такой невероятной мощи, какой не могло бы исторгнуть ни одно человеческое существо. Его целью было лишь как следует напугать рыцарей у Башни.
Однако эффект значительно превзошел даже его собственные ожидания.
Люди попадали на колени, хватаясь за шлемы, точно у них заболела голова. Стены Башни за их спинами начали дрожать и вибрировать, из трещин в камне поднялись столбы пыли, точно его Голос был прутом, а Башня — ковриком, который вытряхивали.
Лорд Волк обладал огромным количеством даров Голоса и мышечной силы, что в сочетании позволяло ему сотрясать воздух с поистине невероятной силой. Но даже он сам никогда не предполагал, что способен на такое.
От удивления он понизил звучание Голоса на несколько октав и из стен полетели камни и гравий.
Осознав, что может использовать Голос как оружие, Радж Ахтен набрал побольше воздуха и закричал снова, с еще большей силой.
В хрониках рассказывается, что когда-то в Тейфе воины эмира Муссат ибн Хафира тоже прибегали к подобному крику, пробив с его помощью брешь в кирпичных стенах города Абаниса, через которую прошла кавалерия эмира.
Но тогда разрушительный звук издавали тысячи воинов, специально обученных кричать в унисон, а городские стены были сделаны из кирпича, скрепленного раствором.
Этот вопль назвали Смертным Криком Абаниса — звук, раскалывающий камень так же надежно, как голос специально обученного певца — кристалл.
Сейчас Радж Ахтен сотрясал всю округу таким криком в одиночку.
Полученный эффект порадовал его. Воины падали, точно от удара дубиной, многие теряли сознание, некоторые умирали. Из ушей и носов у них хлынула кровь.
На пике звучания Голоса Радж Ахтена огромная каменная Башня Посвященных затрещала и раскололась почти от основания до верхушки.
Но пока еще не рассыпалась.
Тогда он закричал снова, то повышая, то понижая тональность, нащупывая ту частоту, которая позволила бы ему задеть чувствительную струнку камня.
И на этот раз Башня не устояла. Обломки ее рухнули на землю, подняв облако пыли, каменные плиты попадали на лежащих в прострации защитников.
Радж Ахтен отвернулся от Башни и окинул взглядом стены Лонгмота. Во многих местах они тоже дали трещины. Башня герцога выглядела так, точно над ней поработала артиллерия. Из ее стен вывалились огромные каменные блоки, подоконники раскрошились, горгульи упали.
Те, кто уцелел, смотрели на Радж Ахтена глазами, полными ужаса.
Поражение. Лонгмот потерпел полное и безоговорочное поражение.
Радж Ахтен стоял, упиваясь своей мощью. Король Земли идет? Пусть приходит, подумал он. Против меня не устоит даже сама Земля.
Все, даже его собственные солдаты, смотрели на Радж Ахтена с ужасом. Из «неодолимых» от Смертного Крика пострадали немногие. Каждый из них обладал минимум пятью дарами жизнестойкости; по-видимому, этого оказалось достаточно, чтобы уцелеть под напором разрушительной мощи его Голоса.
Но среди защитников было много простых людей, впервые взявших в руки оружие. У одних полопались барабанные перепонки, другие лежали без сознания.
«Неодолимые» ходили среди них, добивая оказывающих сопротивление и оттаскивая тех, кто сдавался, во двор замка.
Уцелевших оказалось всего человек четыреста. Их заставили разоружиться, снять доспехи.
Саламандры замерли на стенах, с вожделением глядя на пленников. Однако по мере того, как становилось все яснее, что одержана полная победа и новых жертв не пред видится, они становились все призрачнее, мерцали все слабее, а потом и вовсе убрались в преисподнюю, откуда были вызваны.
Радж Ахтен, смакуя вкус победы, долго стоял, любуясь сценами учиненного им разгрома.
Потом он обратился к уцелевшим, не мудрствуя лукаво.
— Мне требуется информация. Тому, кто ответит первым, я гарантирую жизнь. Остальные будут убиты. Вопрос следующий: где мои форсибли?
К их чести, большинство рыцарей отказались отвечать. Некоторые выкрикивали проклятия, однако несколько человек закричали:
— Их нет! Ордин приказал увезти их отсюда! Тех, кто готов был купить жизнь ценой предательства, оказалось шестеро. У одних из ушей все еще сочилась кровь, другие плакали, третьи просто были слишком молоды и никогда прежде не сталкивались с опасностью. Возможно, среди них были и люди семейные, которых заботила судьба жен и детей. Радж Ахтен узнал капитана, который несколько дней назад был его Посвященным; однако Лорд Волк не помнил, как его зовут. А один из этих шестерых, уже старый, совсем седой, просто струсил, как подумалось Радж Ахтену.
Лорд Волк приказал им выйти вперед и отвел к подъемному мосту, предоставив «неодолимым» добивать остальных.
— Итак, вас шестеро, — сказал он. — В руках одного из вас его собственная жизнь, а может быть, и судьба всех остальных, — Радж Ахтен не сомневался, кто заговорит первым — трусливый старик. Но ему нужно было не просто чтобы они ответили, а чтобы ответили правдиво. — Следующий вопрос. Куда он отослал мои форсибли?
Они заговорили все разом.
— Не знаем…
— Охранники ускакали куда-то, не сказав никому ни слова…
Двое промолчали. Радж Ахтен выхватил саблю и прикончил их. Может быть, с излишним энтузиазмом, но его не отпускал страх, что форсиблей здесь нет, что все это сражение было пустой тратой времени.
— Ваши шансы уцелеть уменьшаются, — злобно пробормотал он. Четверо оставшихся в ужасе не сводили с него взглядов. На лбу у каждого выступили крупные капли пота. — Отвечайте: когда он отослал форсибли?
Двое заколебались. Капитан сказал:
— Сразу же после того, как Ордин прибыл сюда. Четвертый молча кивнул, соглашаясь. Видно было, что он утратил всякое мужество. Тот самый старик, трус. Он понимал, что упустил свой шанс.
Радж Ахтен прикончил еще двоих. Теперь перед ним стояли два последних человека. На капитане все еще была одежда цветов Лонгмота; может, из этого человека получился бы ценный шпион. На старом трусе была куртка из свиной кожи; скорее всего, охотник. Вообще-то Радж Ахтен сильно сомневался, чтобы ему было что-либо известно, и оставил его в живых просто ради создания атмосферы конкуренции.
