И тут Биннесман произнес слова, которые, понял Габорн, останутся с ним навсегда. Слова, от которых у него помутилось в голове.
— Милорд, ты еще не понял? Отобрать людей — этого мало. Сила Земли слабеет; Сила Огня, напротив, становится все сильнее. Чем больше людей ты постараешься спасти, тем более жадно Огонь стремится их погубить. И яростнее всего он будет пытаться уничтожить тебя.
Габорн от изумления открыл рот, сердце у него замерло; он чувствовал, чувствовал все это и прежде, но не понимал до конца. Расплата за новое могущество, которое он все сильнее ощущал в себе, будет ужасной. Полюбив человека, пожелав его спасти, он тем самым помечает его, превращает в мишень.
— Как же быть, в таком случае? Что я могу сделать? — воскликнул Габорн. — И какой прок человеку от того, что я выделю его среди других?
— Со временем мы научимся использовать твою силу, — ответил Биннесман. — Тебе кажется, что для человека в этом немного проку. Может быть, ты в каком-то смысле и прав. Но с другой стороны, так уж ли мало, если речь идет о том, жить ему или умереть?
Пересмотрев в свете такого подхода свои поступки, Габорн пришел к выводу, что кое-что он все же сделал правильно. Спас Иом от Радж Ахтена. Сумел сохранить жизнь Боринсону, несмотря на все, происшедшее в Лонгмоте. Не без его вмешательства Миррима оказалась здесь, хотя до конца Габорн не понимал, почему это так для него важно. Зато у него внезапно возникла уверенность, что если бы он не послал Боринсона предостеречь Мирриму о вторжении, то вся семья погибла бы.
Многие были бы сейчас мертвы, если бы не еще не окрепшие силы Габорна.
Да, кое-что удалось. Но нужно сделать больше, гораздо больше.
— Какие у тебя планы, милорд? — спросил Биннесман, словно прочтя его мысли.
— Что вы мне посоветуете?
— Ты король; я — простой слуга, даже не советник, — ответил Биннесман. — Земля послужит тебе так, как она никогда мне не служила. Понятия не имею, что тебе делать.
— Где-то в этом саду спрятаны форсибли, — задумчиво произнес Габорн и вздохнул. — Нужно найти их. Радж Ахтен считает, что они у меня, что я уже воспользовался ими. И ко времени его возвращения так и будет. Может, он и станет Суммой Всех Людей, зато я стану суммой всех его ночных кошмаров. Вы хорошо знакомы с древними учениями. Он действительно может сделать это? Стать Суммой Всех Людей?
— Не всех людей, — ответил Биннесман. — Он страстно жаждет могущества как гарантии бессмертного существования. Мне не так уж много известно о Властителях Рун, но ясно одно: если он и в самом деле стремится стать Суммой Всех Людей, возможно, ему придется обратиться к первоисточнику, чтобы узнать, как этого достичь.
— Что вы имеете в виду?
— Мы, Охранители Земли, живем долго. Жизнь, отданная служению всего, продолжается долго, а жизнь, отданная служению Земле, продолжается, наверно, дольше всех. И вот, когда я был еще молод — четыреста лет назад — как-то мне пришлось встретиться с одним человеком с юга. Это произошло в старой гостинице неподалеку от Данверс Лендинг. Он выглядел как молодой Властитель Рун, которому вздумалось попутешествовать. Однако сто восемьдесят лет назад я снова встретил его в замке Сильварреста. По крайней мере, я убежден, что это был он. В тот год на севере было неспокойно, то и дело возникали слухи о нападении опустошителей и просто разбойников. В такие времена этот человек уходил на юг.
— Дейлан Молот? Вы хотите сказать, что Дейлан Молот все еще жив? Сумма Всех Людей? Спустя шестнадцать веков?
— Я хочу сказать, что, возможно, он все еще жив, — ответил Биннесман и задумчиво покачал головой. — Хотя яс исключено, что я ошибаюсь. До сих пор я никому об этом не рассказывал. Может, не стоило рассказывать и тебе.
— Почему?
— Он не производил впечатления счастливого человека. Если у него есть тайны, пусть они и останутся при нем.
— А оно существует вообще — счастье?
— Да, в конечном счете я верю, что существует, — ответил Биннесман. — Именно это и должно быть целью нашего существования — жить в мире и радости.
Габорн задумался над его словами.
— Может, я не прав, собираясь в войне с Радж Ахтеном использовать его же тактику? Может, не стоит бороться с ним вообще?
— Бороться с ним очень опасно. Не только для тебя — для всего мира. Я бы только радовался, если бы вы с ним были заодно. Но он выступает против, и не мое дело учить тебя, стоит с ним бороться или нет. Твоя задача — сохранить род человеческий, отделив «злаки» от «плевел». Тебе решать, кого спасти, кого отбросить в сторону. И ты уже начал выполнять эту свою задачу, — он взмахнул рукой в сторону поместья, где Боринсон и Миррима готовили обед.
Ничего себе задача, с содроганием подумал Габорн — научиться каким-то непонятным образом определять ценность людей, спасать одних, а других отбрасывать за ненадобностью. Это потребует неустанной работы души и постоянного, напряженного обдумывания. Но даже и эти титанические усилия не гарантируют, что он добьется успеха.
— А что Иом?
— Хорошая женщина, по-моему, — ответил Биннесман. — Она чувствует силу, улавливает даже ее самое тонкое, неуловимое воздействие — лучше, чем ты или я. Она будет очень полезна.
— Я люблю ее, — признался Габорн.
— Тогда почему ты здесь?
— Нужно дать ей время побыть одной, оплакать свою потерю. Кроме того, я очень опасаюсь, что се люди могут взбунтоваться, если она отнесется ко мне благосклонно. Они не примут меня.
— Ее люди волнуют меня несравненно меньше, чем она сама. Неужели ты думаешь, что ей и в самом деле хочется сейчас быть в одиночестве, без тебя? Или, по-твоему, она не любит тебя?
— Она любит меня, — ответил Габорн.
— Тогда отправляйся к ней и поскорее. Раздели се печаль. У того, кто имеет возможность поделиться своей болью, раны заживают быстрее.
— Я… Наверно, это неразумно. Нет, не сейчас. И, наверно, не скоро. Потом.
— Я говорил с ней всего час назад, — сказал Биннесман. — Она спрашивала о тебе. У нее есть какая-то настоятельная проблема, которую она хотела бы обсудить с тобой. Сегодня вечером.
Габорн внимательно и удивленно посмотрел в лицо чародею. Отправиться к Иом прямо сейчас — это казалось безумием, учитывая настрой ее людей в отношении Габорна. И все же, если она спрашивала о нем, наверно, у нее имеются для этого серьезные основания. Им есть что обсудить. Ей понадобятся деньги на восстановление замка. Да и вообще — Дом Сильварреста сейчас нуждается и в кредитах, и в людях…
Он, конечно, поможет ей всем, что в его силах.
— Все правильно, — сказал Габорн. — Я увижусь с ней.
— На закате. Не оставляй ее одну после захода солнца. Слова Биннесмана улучшили настроение Габорна. В самом деле, рассудил он, какой смысл иметь в советниках чародея и не прислушиваться к его советам?
