Нет, это не чародей хотел, чтобы она стала такою, как он. Этого хотел ветер. Силы Воздуха.
«Устремись в небо. Позволь мне унести тебя».
— Итак, добрый человек, — заговорила Иом, надеясь отвлечь чародея, — вы полагаете, что можете научить меня летать?
— Летать? Небо летает? Летает. Летать — это ходить? Летать — это говорить. Говорить с небом? Почему? Почему? Она спрашивает — почему? — затараторил тот. Он нервно вцепился здоровой рукой в кору дерева, и сила его поразила Иом, ибо он, сам того не замечая, оторвал большой пласт.
Иом тихонько приблизилась к сэру Хосвеллу. Тот держал лук наготове, но не решался спустить тетиву. Последняя стрела его едва не убила королеву.
Иом облизала губы и коснулась ими наконечника стрелы, наложенной на тетиву, ее древка и оперения, памятуя о том, что стрела Мирримы, поразившая Темного Победителя, была влажной.
— Теперь стреляйте, — шепнула она.
Убийца завизжал, озираясь по сторонам в поисках спасения. По этому его внезапному страху Иом поняла, что догадка ее верна. Хосвелл поднял лук.
Чародей подпрыгнул, и вокруг него засвистел и завыл ветер, как будто испугался и сам Воздух. Голубой плащ, развеваясь на ветру, захлопал, словно крылья.
Хосвелл спустил тетиву. Стрела вонзилась в плечо убийцы.
Тот несколько раз перекувыркнулся в воздухе.
Затем невидимые крылья, державшие его, как будто разом исчезли, он камнем полетел вниз. И с глухим стуком упал на землю.
Из горла его вырвался стонущий звук, взвился вверх и облетел вокруг дуба.
Иом с испугом посмотрела вслед.
Тело чародея лежало у ее ног, но из него вышло нечто: вьющаяся струйка воздуха, которая кружила над ними и стонала, как живое существо.
Хосвелл соскочил с лошади и перевернул тело. Крови почти не было видно. Рана на плече была слишком незначительной, чтобы убить человека.
Но инкарранец не шевелился, не дышал, взгляд его остановился.
«Он не убит», — поняла Иом. С Темным Победителем было по-другому. Этот чародей предпочел сам покинуть свое тело.
Хосвелл сдавил одной рукой его горло, а другой захватил пригоршню земли и стал заталкивать ее в рот и нос мертвеца. При этом он тревожно поглядывал по сторонам.
— Я слышал, что, если удалось развоплотить Властителя Неба, его надо поскорее закопать в землю, — сказал он Иом и Мирриме. — Тогда он не сможет вернуться обратно в тело. Лучше всего зашить ему рот и ноздри, но земля тоже отпугнет его на время.
Иом о таких вещах почти ничего не знала. Она не была воином и тем более не думала никогда, что ей придется сражаться с магами. Теперь она призадумалась. С телом Победителя они не проделали ничего подобного. Вдруг он тоже мог вернуться обратно?
Тут налетел сильный порыв ветра и с плачущим звуком толкнул Хосвелла в спину, опрокинув его наземь. Тело чародея вдруг задергалось, как в предсмертной агонии.
Хосвелл подбросил в воздух горсть земли, и магический ветер отступил. Он разочарованно завыл в кроне дуба, затряс ее, обрушив на них дождь сухих листьев.
— Подождите! — сказала Иом, испуганная жуткими манипуляциями, которые проделывал Хосвелл, чтобы убить чародея.
Хосвелл вопросительно посмотрел на нее.
— Я хочу знать, что ему было нужно. Почему он напал на нас?
— Не ждите разумного ответа от носимого ветром, — сказал Хосвелл.
— Обыщите его, — приказала Иом.
Хосвелл пошарил в карманах чародея, но ничего не нашел.
Тогда он стянул с него правый сапог. На ступне и икре обнаружилась голубая татуировка в стиле инкарранских барельефов, только изображено там было не мировое древо, как обычно, а символ ветров, окруженный родовыми именами. О барельефах Иом кое-что знала, но что там было написано, прочесть не могла.
Хосвелл рассматривал татуировку, почесывая подбородок.
— Так и есть, инкарранец. Зовут Пилвайн. Родовое имя — Зандарос, а имя той суки, что его породила, Яссаравин, — сказал Хосвелл. И многозначительно посмотрел в глаза Иом.
— Яссаравин колай Зандарос? — переспросила Иом. — Сестра Короля-Грозы?
Король-Гроза был, пожалуй, самым могущественным лордом Инкарры. Легенда гласила, что предок его был Властителем Неба и, впав как-то в немилость у своих сородичей, положил начало его роду.
Стало быть, чародей ветра, которого Иом решила пощадить, был по происхождению знатным лордом.
Инкарранцы никогда не воевали. Свои разногласия они, конечно, улаживали посредством сражений. Но способы боя у них были весьма утонченными и извращенными. Настоящее оружие лорды брали в руки крайне редко. Обычно врага пытались отравить, унизить, довести до безумия, а то и до самоубийства.
И, вспомнив, как действовал этот колдун, Иом изумилась.
Ему, видимо, доставило огромное удовольствие переодевание в мистаррийского вестника. Он наслаждался, изображая гонца страны, которую хотел уничтожить.
Теперь Иом поняла, что за невидимые пауки ползали по футляру с посланием. На нем были написаны магические руны, написаны ветром. «Послание» должно было убить Габорна, стоило ему только взять в руки этот футляр.
К тому же, судя по всему, чародей этот или заглядывал в сон Иом или сам же наслал его ей.
— И это значит?.. — спросила она Хосвелла.
— То и значит, боюсь, — ответил он. — Впервые в истории инкарранцы начали воевать с Рофехаваном, миледи, и они будут вести эту войну своими способами, которых мы не знаем.
Иом в растерянности сцепила руки и посмотрела в небо. Она не хотела убивать лорда, тем более чужестранца, за которого непременно отомстит его родня. Зачем понадобилась Инкарре эта война? Нельзя ли как-то объясниться с чародеем?
Ветер стонал в ветвях дерева. И она окликнула его:
— Пилвайн колай Зандарос, поговорите со мной. Трепещущий водоворот воздуха перестал сотрясать ветви, замер, словно прислушиваясь.
— Мы не нападали на вас, — прокричала Иом. — Мы не хотим войны с Инкаррой. Нам лучше быть союзниками в грядущие темные времена.
Ответом ей была тишина. Возможно, инкарранский лорд не мог разговаривать в том виде, в каком был сейчас.
— Сэр Хосвелл, уберите землю из его рта и носа.
— Миледи? — удивился Хосвелл.
— Сделайте это, — сказала Иом.
Хосвелл исполнил приказ, но тело не шевельнулось. На губах чародея застыла таинственная улыбка. Глаза его казались живыми.
Иом подъехала к валявшемуся на земле футляру с посланием. Дотронуться до него сразу она не решилась. Посыпала сначала пылью. В тот же миг две руны, начертанные ветром, закружились и рассеялись, поглощенные землей.
