Там она нашла Габорна. Он смотрел вниз, а внизу творился настоящий ад.
Толпы людей, крича и плача, бежали в сторону Данивуда, у многих ничего не было с собою, кроме накинутой второпях одежды. Оставшиеся в лагере поспешно срывали шатры. Испуганные кони брыкались, вырываясь из рук не менее испуганных хозяев. К тому же не все делали то, что приказал Габорн. Многие еще не были Избранными и просто не слышали его. Они толпами бежали к замку, то ли собравшись его защищать, то ли за подтверждением приказа. Другие решили, что лучше бежать на север, в обратную сторону от Даннвуда. Они устремились к городу Иле в двух с половиной милях от Сильварреста.
В дальнем конце лагеря ждал отправления на юг король Орвинн с пятьюстами верховыми рыцарями, а с ним — еще тысяча лордов из Гередона, рыцарей из свиты Габорна — все, кто могли управиться с сильными лошадьми.
В войне против Радж Ахтена войско было небольшое, зато могучее. Кони и Всадники эти были в состоянии проскакать за день двести миль. Воины в ожидании Габорна нетерпеливо поглядывали на лагерь и в сторону башни.
Король же Земли все еще стоял на башне, взирая с почти благоговейным страхом на безумную суматоху, вызванную его предупреждением. На Габорне была простая кольчужная рубаха, плащ и сапоги для верховой езды. Шлема он еще не надел, и темные волосы его ниспадали на плечи.
— Что ты наделал? — воскликнула Иом. — Ты напугал меня до смерти! Ты нас всех напугал до смерти!
Она прижала руку к груди, тщетно пытаясь унять сердцебиение и перевести дух.
— Прости, — сказал Габорн. — Я не думал, что так будет. Всю ночь сдерживался, чтобы не послать предупреждение. Хотел, чтобы у людей было больше времени на сборы, но боялся, что в темноте они вообще не поймут, куда бежать. Я вовсе не хотел никого пугать.
По его виноватому тону Иом поняла, что он действительно этого не ожидал. Он хотел только спасти людей.
И внезапно у нее в голове снова зазвучал его голос: «Успокойтесь. У вас на сборы целый день. Помогайте друг другу. Старикам, детям и немощным. До заката все должны уйти как можно дальше от замка!»
Люди внизу суетились по-прежнему, но многие остановились, прислушиваясь к последнему приказу.
Габорн указал на опрокинутые палатки.
— Видишь, что случилось? Там, на берегу реки, стояли пришедшие из Западного Гередона, они бросились домой через лагерь и чуть не растоптали всех и вся. А вон тот красный шатер, видишь, где плачут дети? Мать с отцом бросили их и убежали! Я, конечно, рад такому послушанию, но я надеялся еще и на благоразумие.
Зато Избранные супруги в палатке рядом, похоже, еще даже не встали с постели! Может быть, они, конечно, спокойно собирают вещи, но что, если опасность была бы уже совсем рядом? Радоваться мне или опасаться, что однажды медлительность их погубит?
Посмотри на опушку Даннвуда — многие уже добрались до леса и встали там, не зная, что делать. А другие бегут дальше, не слушая, что я говорю, и будут бежать, пока не упадут. Кто ведет себя правильнее? Тот, кто понимает мой приказ слишком буквально, или тот, кто чересчур усерден в исполнении?
Видишь вон ту старуху? Ей, должно быть, лет девяносто. Вряд ли она может пройти за день больше двух миль. И ты думаешь, ей кто-нибудь поможет убежать?
На лице Габорна были недоумение и страх.
Иом поняла его чувства. Новая сила была ему непривычна, и он не умел управляться с нею. А это было опасно. Сила все равно что меч — оружие, которое служит хозяину лишь тогда, когда он умеет с ним обращаться. Габорн же еще только осваивал учебные приемы.
А от него зависело слишком многое — жизни сотен тысяч людей.
К тому же Габорн, поняла она, испытывал еще и другой, больший страх. Король Земли, он обладал силой, позволявшей предупредить людей, но принудить их повиноваться он не мог. Не мог заставить их ради их же блага действовать.
После второго приказа суматоха несколько улеглась. Затем Габорн послал третий, повелевая успокоиться и позаботиться друг о друге. На мгновение все остановились и посмотрели на башню, на которой он стоял. Затем вновь принялись поспешно разбирать шатры и палатки, но родители побежали за детьми, а кое-кто отправился помочь одиноким старикам. Теперь можно было не беспокоиться, что люди передавят друг друга.
Габорн одобрительно кивнул, повернулся к Иом и обнял ее за плечи.
— Уезжаешь? — спросила она, не желая с ним расставаться.
— Да, — сказал он. — Король Орвинн ждет, и сегодня нам нужно проехать много миль. Не всякая лошадь выдержит. Я отправил гонцов к королеве Хейрин Рыжей и в Белдинук с просьбой принять нас на один день. Мы едем без обоза.
Иом кивнула. Без обоза — палаток, поваров, прачек, оруженосцев, которые ухаживали за оружием и лошадьми — обойтись тяжело. Но придется, поскольку войско должно двигаться быстро. В такое тревожное время ни один лорд не откажется приютить и накормить воинов. Защитникам будет рад всякий, ужин и ночлег как-нибудь да окупятся.
И тут Габорн задал неожиданный вопрос:
— Ты поедешь со мной?
В Гередоне не принято было брать с собой жен на войну, но не принято было и расставаться после свадьбы с молодой женой раньше, чем через полгода. Иом подумала, что Габорн, наверное, долго думал, не решаясь попросить ее об этом.
— Ты только сейчас спрашиваешь? — сказала она. — Мог бы и пораньше. Я уже была бы готова.
— Пораньше я заглядывал к тебе. Ты спала беспокойно, а жизнестойкости, достаточной, чтобы проскакать не выспавшись целый день, у тебя нет. Я все равно собирался просить Джурима задержаться, проследить, как идут дела, и доложить. В следующий раз я хочу точно знать, как предупредить людей. И я подумал, что ты можешь выехать позже, вместе с ним. Лошади у вас резвые, догоните без труда.
— Можно мне взять с собой Мирриму? — спросила Иом. — Она наверняка захочет поехать. И мне будет веселее.
Габорн нахмурился. Не хотелось бы брать в опасный поход чужую жену, но королева обязана соблюдать правила приличия.
— Конечно, — ответил он без особой уверенности. Темно-голубые глаза его оценивающе посмотрели на Иом.
— Я видел у тебя в постели щенков.
— Но тебя же в ней не было, — сказала она, защищаясь. — Кто-то должен был меня греть.
— Неужели ночь была такая холодная?
— Только «рыцари горячие в Гередоне», — ответила ему Иом строчкой из непристойной баллады, которую в ее присутствии никто не решался спеть.
Габорн расхохотался, при этом слегка покраснев.
— Вот как, жена моя, оказывается, желает сделаться леди-волчицей и шататься по пивным, распевая непристойные песенки! Хочет стать королевой кабаков! Люди скажут, что я на тебя плохо влияю.
— Ты против? Габорн улыбнулся.
— Нет. Если бы у меня не было даров, я и сам уже спал бы со щенками. Я… рад, что ты приняла все-таки подарок герцога Гровермана. Он будет счастлив, что услужил тебе, — Габорн задумался. — Надо сказать казначею, чтобы отложил для тебя форсибли. Штук сто.
