— Я, пожалуй, воздержусь от такого удовольствия, — сказал Боринсон. — Мне как-то всегда были дороги мои мужские достоинства.
— Согласен, не стоит того, — кивнул Пэштак. Боринсон ухмыльнулся. Пэштак подал знак. Стражники начали поднимать ворота.
— Закрой глаза, — сказал Пэштак и, опустившись на колени и локти, принял положенную почтительную позу. — Зажмурься покрепче, чтобы ни у кого не возникло подозрения, будто ты подглядываешь. Ты северянин, и здесь только и будут ждать повода тебя прикончить. Видишь, они могли завязать тебе глаза, но, значит, предпочитают, чтобы повод был.
Боринсон крепко зажмурился, подумав о странностях чужих обычаев. В разных странах разные представления о вежливости. Он не совсем понимал, кто такая Саффира. Наложница из королевского гарема — не королева. Хроно у нее не было. Но при этом она была любимой женой Радж Ахтена, драгоценностью, которую он берег и прятал от всех. Боринсон решил обращаться с ней, как с королевой. И пустился, приняв такую же позу, что и Пэштак, чуть не ткнувшись при этом носом в ползавших по горячим от солнца камням муравьев.
Закованному в цепи сделать это было непросто.
И тут он услышал голос Саффиры, заговорившей, к его удивлению, на рофехаванском с небольшим лишь акцентом.
— Добро пожаловать, сэр Боринсон, — сказала она. — Никогда еще нас не посещал гость из Рофехавана. Для меня это большое удовольствие. Рада убедиться, что рассказчики не лгут и на свете действительно существуют люди с белой кожей и огненными волосами.
Он жадно вслушивался в ее голос. Мягкий, чувственный, глубокий, мелодичный. Наверняка она обладала дарами Голоса. Да и дарами ума, если, ни разу в жизни не видев человека из Рофехавана, так хорошо говорит на чужом языке.
Саффира, шелестя шелками, подошла ближе. На мгновение на него упала ее тень, загородив солнечный свет, и он уловил нежный, непривычный аромат чужеземных духов. Он промолчал, поскольку еще не получил позволения говорить.
— Что это? — спросила Саффира. — У вас на голове какие-то коричневые пятна! Это татуировка?
Боринсон чуть не рассмеялся. Похоже, язык она все-таки знала не в совершенстве. Теперь, когда она задала вопрос, можно было заговорить.
— Эти пятна у меня от рождения, ваше величество, — сказал он. — Они называются веснушки.
— Веснушки, — повторила она. — Пятна на форели тоже веснушки?
— В Мистаррии и на юге Рофехавана пятна на форели называют крапинками.
— Понятно, — насмешливо сказала Саффира. — Значит, у вас одно и то же называется по-разному.
Боринсон услышал топоток маленьких ног. Из внутреннего двора выбежали дети.
— Сэр Боринсон, — сказала Саффира, — дети всегда любопытны. Они еще не видели рофехаванцев и немного вас побаиваются. Мой старший, оставшийся в живых, сын просит разрешения вас потрогать. Вы позволите?
Только вчера Боринсон приволок к воротам замка Сильварреста голову опустошителя. Посмотреть на нее сбежались и дети, и старики. Женщины касались упругой серой кожи и взвизгивали от притворного страха. И вот сейчас эти дети хотят так же потрогать его.
«Сколько же убийц посылали мы в эту страну, что они так боятся?» — подумал он.
По-видимому, много. Эти дети прятались здесь, во дворце, от самого их рождения. Ведь узнай о «старшем, оставшемся в живых сыне» Рыцари Справедливости, за ним тут же началась бы охота. Что, интересно знать, случилось с тем старшим сыном, которого нет в живых?
— Пожалуйста, пусть потрогает, — сказал Боринсон. — Хоть я и Рыцарь Справедливости, я не обижу ваших детей.
Саффира что-то тихо сказала на своем языке, и мальчик ахнул, узнав, что Боринсон — Рыцарь Справедливости. Он нерешительно приблизился, прикоснулся к голове Боринсона и тут же бросился бежать. Потом подошел ребенок помладше, тоже потрогал чужеземца. Последним подковылял едва научившийся ходить малыш, который схватил Боринсона за волосы и начал трепать как котенка. Трое детей. Боринсон вспомнил слова Джурима о том, что Саффира вот уже пять лет остается любимой женой Радж Ахтена. Ему как-то не пришло в голову, что за это время она могла родить не одного ребенка. По приказу матери малыша унесли. — Вы привезли мне послание и подарок? — спросила Саффира.
— Да, ваше величество, — ответил Боринсон и понял, «то она настроена к нему враждебно. По обычаю, прежде 9ем спросить о цели прихода, гостю предлагали еду и питье — ни к чему не обязывающий жест. Но Саффира Этого не сделала. — Я привез из Гередона подарок и послание от Габорна Вал Ордина, Короля Земли.
Некоторое время Саффира молчала, потом шумно вздохнула. По-видимому, до этих отдаленных мест еще не донеслась весть о том, что в Гередоне появился Король Земли.
— Но ведь Гередоном правит король Сильварреста? — Спросила Саффира.
— Мы воюем, — сказал Боринсон. — Ваш муж взял приступом…
— Он не мог убить короля Сильварреста! — сказала Саффира. — Я запретила ему это. Он обещал оказать снисхождение. Сильварреста был другом моего отца!
Боринсон поперхнулся от неожиданности и даже закашлялся. Что правда, то правда, Радж Ахтен действительно оказал Сильварреста снисхождение, отняв только дар ума, а не жизнь. Но мысль о том, что Сильварреста обязан был этой женщине жизнью, никогда не пришла бы Боринсону в голову.
Теперь он призадумался. Раньше он думал, что переговоры с Саффирой, на которых настаивал Габорн, бессмысленны. Даже Пэштак недвусмысленно дал понять, что раз Габорн прислушивается к совету женщины, он человек слабовольный.
Но оказывается, Саффира вполне в состоянии повлиять на решения Радж Ахтена.
— Ваше величество, — признал Боринсон, — ваш муж остался верен своему слову. Короля Сильварреста убил не Рад ж Ахтен.
— Вы можете назвать мне имя воина, который его убил? — спросила Саффира. — Я хочу, чтобы он был наказан.
Боринсон не отважился сказать правду. Не отважился произнести: «Короля Сильварреста убил я, человек, который стоит перед вами». И понадеялся только, что краска стыда его не выдаст.
Он ответил ей так:
— Не могу, ваше величество. Я могу сказать только одно — в Гередоне правит Габорн Вал Ордин, и Земля избрала его своим королем.
Саффира помолчала.
— Габорн Вал Ордин, принц Мистаррии… провозглашен Королем Земли?
— Да, ваше величество, — сказал Боринсон. — Дух Эрдена Геборена короновал Габорна дубовыми листьями в присутствии десяти тысяч человек.
Она обернулась и что-то крикнула стражникам по-тайфански. Боринсон без труда угадал смысл: «Почему мне ничего не сказали?»
Евнухи загалдели, прося прощения.
Затем Саффира вновь повернулась к Боринсону:
— Вы привезли важную весть. И вы говорите, что Король Земли послал мне письмо и подарок?
— Да, ваше величество, — сказал Боринсон. Он раскрыл узел с форсиблями и осторожно выложил их на землю, стараясь не повредить мягкий кровяной металл. — Он преподносит вам дары обаяния и голоса.
