А еще мы должны отправить вестников в Интернук и купить всех наемников, каких сможем, пока нас не опередил король Андерс или кто другой. Когда к войскам Мистаррии присоединятся интернукцы, Андерсу будет сложнее заручиться чьей-то поддержкой.
Эта мысль Габорну понравилась. У его воинов появится возможность заняться собственными защитными укреплениями.
– Далее нам надо разобраться с Королем-Грозой, Альджером кол Зандаросом, – сказал Джеримас. – Вы писали, что одного убийцу он к вам уже подсылал?
– Да, – сказала Иом. – То был вестник с заколдованной сумкой.
– В последнее время мы не ссорились с Королем-Грозой. Потому я делаю вывод, что на него произвели впечатление лживые слухи, дошедшие от Андерса или от Ловикера. К нему тоже надо отправить вестника и вступить в переговоры. Ищите мира, но готовьтесь к худшему.
– Согласен, – сказал Габорн.
– Посланник должен быть из королевской семьи, иначе Зандарос сочтет это неуважением, – предупредил Джеримас. – Таков инкарранский обычай. Чем ближе родственник, тем лучше. Более всего подошел бы Палдан.
Габорн заколебался. Поездка в Инкарру была чревата риском для любого. Король-Гроза слыл человеком вспыльчивым. И, к ужасу Габорна, взгляд Джеримаса остановился на Иом.
– Могу поехать я, – быстро сказала она. Джеримас кивнул, словно лучше и придумать было невозможно.
Но Габорн оцепенел. Ведь ей грозила опасность.
– Нет, на это я не пойду. Ты должна быть со мной. Пошлем кого-нибудь другого, может быть, моего кузена.
– Решим, – сказал Джеримас. – Я это обдумаю.
Габорн, несмотря на все свои дары, ощутил полное умственное и душевное изнеможение. То была не физическая усталость. Изнемог разум, работавший без передышки уже несколько дней. Он прикрыл глаза.
– Я оставлю вам людей. Ищите мира, но укрепляйте оборону. Только не посылайте убийц, не наносите удар первыми. Мы сражаемся…
Предупреждение Биннесмана не шло у него из головы. Он сражается не с людьми и не с опустошителями, но с невидимыми Силами. Что это значит? Как можно сражаться с Силами? Как можно победить Огонь или Воздух?
– Мы сражаемся не с людьми и не с опустошителями, – повторил Габорн. – И боюсь, эту битву не выиграть ни мечом, ни щитом.
Биннесман наконец оторвал взгляд от своей вильде.
– Вы учитесь, – сказал он. – Надеяться выиграть эту битву – все равно что надеяться погасить солнце или вытянуть из небес воздух.
Все взгляды обратились к чародею с согбенной спиной и странным зеленоватым лицом. Джеримас спросил:
– Что вы имеете в виду… мы не можем выиграть?
– Именно так, – сказал Биннесман. – Наша цель не победить, а всего лишь выжить.
Так оно и было. Все, на что надеялся Габорн, это спасти свой народ. Умы принялись горячо обсуждать, с кем из лордов связаться в первую очередь и какими укреплениями заняться, а Габорн встал и потянулся. Теперь это была их забота.
Биннесман снова склонился над вильде. Он положил ей на лоб какой-то кривой корешок и начал читать нараспев заклинания.
Мешать ему Габорн не осмеливался. Иом тоже встала, и Габорн пошел к двери. Иом последовала за ним. Дождь все еще лил. В свете фонарей капли его сверкали, как крупинки золота. Сквозь их завесу едва можно было разглядеть дома на другой стороне улицы.
По виску Габорна покатилась капелька пота. Иом взяла его за руку и тихонько сжала.
– Что-то не так? – спросила она.
– Опасность… она все усиливается, – сказал Габорн. – Я надеюсь, что Умы моего отца помогут, но подозреваю, что, каких бы замечательных планов они ни понастроили, это… мало что изменит.
– Ты что-то от меня скрываешь, – сказала Иом. – Опасность грозит мне?
– Не то чтобы прямо сейчас. Но… держись ко мне поближе.
ГЛАВА 5
ОБРЕТЕННАЯ ЛЮБОВЬ
Люби всей душой и умри с достоинством.
Все остальное в этой жизни не имеет значения.
Флидская пословица
Эрин вычистила лошадь, дала ей сладкой дробленки. Им предстояла долгая изнуряющая дорога на север, к Флидсу, и дальше, в Южный Кроутен. Кто знает, где и когда удастся еще отдохнуть и покормить лошадей?
Ей хотелось поскорее отправиться в путь, хотя Эрин и опасалась, что ничем хорошим поездка не кончится. Отец Селинора – человек опасный. Он устроил заговор против Габорна и собирался каким-то образом доказать, что законной наследницей мистарриискри короны является Эрин. И девушка подозревала, что ей еще предстоит с ним побороться.
За стенами конюшни все еще лил дождь. Запах его смешивался с приятным конским духом.
После битвы при Каррисе эти чистые запахи дождя, лошадей, лугов казались Эрин невероятно желанными. На душе тяжким грузом лежали воспоминания о сражении, разрушении, умирающих людях, и горечью жгла мысль, что Радж Ахтен, убийца ее отца, разгуливает на свободе.
Ей хотелось снова почувствовать себя чистой. Хотелось встать под этот осенний ливень и позволить ему омыть себя.
Весь этот вечер на постоялом дворе она то и дело замечала, что принц Селинор украдкой на нее посматривает. И по дороге сюда посматривал. Посматривал, когда она сидела перед догорающим очагом.
Он выиграл и выиграл честно, подумала она. Перед сражением он просил подарить ему ночь любви, если он спасет ей жизнь. Дурацкая манера ухаживать. Они были из разных стран, с совершенно разными обычаями. Как обращаться с женщиной из Флидса, он даже представления не имел. Поэтому она и не придала значения форме, в которой он высказал свою просьбу.
А жизнь он ей спас дважды, только слишком хорошо воспитан, чтобы напомнить об этом ей. Сам-то помнит, можно не сомневаться.
Селинор поправлял подкову на левой передней ноге своего коня. Но с ней не заговаривал.
Она поднялась на сеновал. Сено так и манило к себе, теплое, душистое. Крыша не протекала, на чердаке было сухо.
Подручный конюха наконец покончил с лошадьми королевских Умов, вычистил, задал корму и отправился домой. Они с Селинором остались одни.
Селинор закрепил подкову. Вышел в соседнюю каморку, собираясь смазать маслом седло и уздечку.
Эрин прихватила крепкий кожаный ремешок от упряжи и тихонько подкралась к нему.
Она накинула ремешок на шею Селинора. Почувствовав ее прикосновение, он застыл. А она прошептала:
– Пойдем.
– Что?
Она не ответила, только перекинула концы ремешка через плечо и потянула его за собой на сеновал.
– Куда мы идем? – спросил он, – и зачем эта штука?
– В древние времена, – сказала Эрин, – сестры-всадницы выбирали мужа точно так же, как выбирают жеребят. Брали на привязь и вели в загон. Теперь так редко кто поступает, но мне нравятся старые обычаи.
