Аверан кивнула. Казалось, Брэнд изучает ее. Помолчав, он продолжал:
— Я пошел бы с тобой, если бы только мог. Но боюсь, проку от меня большого не будет, рука-то у меня всего одна… Конечно, я смогу тащить мешок с провизией, как и всякий другой, но…
— Не надо… Я понимаю, — прервала его Аверан.
— Подожди, — продолжал Брэнд. — Кое на что я сгожусь. Я хочу помочь тебе. Я сильный человек, Аверан. Всегда был таким. Я хочу отдать тебе мою силу.
У Аверан словно комок застрял в горле. Она с трудом сдержала слезы.
— Ты хочешь стать моим Посвященным?
— Не только я, — ответил Брэнд. Он кивнул в сторону местных лесорубов, расположившихся в пещере. — Многие из нас готовы отдать все, что угодно, лишь бы стать тебе полезными. Может, мы и не достойны выступить в поход вместе с Властителями Рун, такими, как ты и Габорн, но мы непременно сделаем то, на что способны. Королевские способствующие принесли сотни форсиблей!
— Я не хочу причинить тебе боль, — сказала Аверан. — Вдруг ты умрешь, пытаясь отдать мне свою жизнестойкость?
— Думаю, я скорее умру от разрыва сердца, если ты не согласишься принять мой дар…
— Я не могу, — сказала Аверан. — Мне невыносима мысль, что, едва найдя тебя, мне снова придется тебя потерять.
— Если ты не примешь мой дар, я отдам его кому-нибудь другому, — настаивал Брэнд.
Аверан приготовилась спорить, но в этот момент из глубины пещеры появился способствующий и поспешил по направлению к ним.
— Аверан! — позвал он.
На нем были черные панталоны и черная короткая мантия, поверх который красовались серебряные цепи — знак принадлежности к обществу способствующих. Поднявшись, Аверан устремила на Брэнда взгляд, полный неизбывной печали. Затем она пошла прочь, пробираясь сквозь толпу. Следуя за колышущимися одеждами способствующего, она прошла в удаленную часть пещеры.
— Тебе предназначено великое множество даров. Его Высочество позаботился об этом, — провозгласил способствующий. — Двадцать даров чутья от собак, двадцать — жизнестойкости, по восьми даров грации и мускульной силы, двенадцать — метаболизма, по десяти — зрения и слуха, пять даров осязания.
От этого заявления у Аверан голова пошла кругом. Осознание того, на какие жертвы люди готовы пойти ради нее, потрясло ее до глубины души. Решившись принять все эти дары, она оставит десятки людей слепыми, немыми или лишенными других жизненно важных качеств.
Но не менее громадными должны быть и изменения, которые все эти принятые дары вызовут в ее теле. С двенадцатью дарами метаболизма она будет способна двигаться быстрее, чем другие, бегать со скоростью пятьдесят миль в час, хотя сама этого не заметит — ей просто будет казаться, будто время замедлилось. Каждый день она будет стареть почти на две недели. Значит, за год она состарится примерно на дюжину лет. Лет через десять она превратится в старуху, если вообще не умрет.
Способствующий провел Аверан в дальний угол пещеры, где на земле примостилось с дюжину потенциальных Посвященных. Способствующий вынул семь форсиблей — небольших прутьев для клеймения, изготовленных из кровяного металла, — и разложил их на сатиновой подушечке. Его помощники уже подошли к одной девочке. Они уложили ее на спину и пытались получить у нее дар зрения. Она казалась совсем малышкой, не намного старше, чем Аверан. Тонкие светлые волосы обрамляли ее худенькое личико. Лоб ее был покрыт крупными каплями пота. Один помощник пел тонким голосом, чирикая, как птица, и прижимая форсибль к руке девочки, в то время как другой шептал слова ободрения.
— Вот она, — настойчиво бормотал помощник способствующего, — надежда человечества, она, которая призвана провести нашего господина темными ходами Подземелья. Отдав свое зрение, ты поможешь ей видеть. Твоя жертва даст нам надежду на успех.
«Надежду на успех?» — подумала Аверан.
Задача, которую ей предстояло выполнить, представлялась ей поистине устрашающей.
Тропы внутри Подземного Мира были запутаны, как огромный клубок пряжи. И даже если ей удастся пробраться туда, куда она стремилась, что она могла сделать? Убить хозяйку Подземного Мира?
Я не готова сделать это, с отчаянием подумала Аверан.
Тем временем помощник способствующего продолжал монотонно твердить свое заклинание, а девочка смотрела на Аверан умоляющим взглядом.
— Спаси меня, — прошептала она, обращаясь к Аверан. — Спаси всех нас!
Я — последнее, что она увидит, осознала Аверан. Силой ее зрения я буду пронзать непроглядную тьму. Я смогу пересчитать вены на крылышке у мотылька на расстоянии десятка шагов.
Аверан сделала нерешительный шаг вперед и взяла девчушку за руку.
— Благодарю тебя, — сказала Аверан. — Я… сделаю все, что в моих силах.
При этих словах форсибль раскалился добела, вырвав у девочки крик боли. Зрачки ее, казалось, сморщились, как сушеные сливы, и побелели. Сразу после этого глаза ее ввалились, образовав две ямы-глазницы. Девчушка забилась, ослепленная болью, а помощник способствующего отнял форсибль от ее руки. Под ним виднелся белый пульсирующий шрам — руна зрения.
Помощник способствующего помахал тлеющим кончиком форсибля в воздухе, как бы проверяя что-то. Форсибль оставлял за собой длинный белый след, напоминавший пламя, которое, однако, не угасало, но оставалось висеть в воздухе еще долго.
Он внимательно изучил свечение на кончике форсибля, его ширину и длину, затем обернулся и посмотрел на главного способствующего, как бы ища одобрения.
— Хорошо, — сказал тот, — продолжайте.
Помощник наклонился к Аверан и закатал рукав ее мантии, обнажив шрамы, оставленные дарами, принятыми в прошлом. Поскольку все ее бывшие Посвященные погибли, шрамы на ее руке стали серого цвета.
Помощник способствующего снова завел свою птичью песню. Затем он прижал конец форсибля к руке Аверан. Сияющий белый след оторвался от руки Посвященной и вошел в руку Аверан. При этом кровяной металл вспыхнул ослепительным белым светом и превратился в пыль, растворившись в воздухе.
Аверан почувствовала неописуемый экстаз, который охватывает всякого, кто только что получил дар. Как только дар зрения вошел в нее, ей показалось, будто мрачная пещера взорвалась светом.
После этого ничто уже не будет выглядеть, как прежде.
Глава вторая
Свет во тьме
Любовью той, что связывает нас,
Клянусь я светом быть во тьме,
В отчаянье надежду дать тебе,
Согреть любовью в трудный час.
И бастионом встать вокруг,
Когда враги твои приблизятся к тебе.
Внезапный порыв ветра ворвался в пещеру. Послышался звук, напоминающий свист крыльев стремительно пикирующего вниз ястреба, и огромный костер погас. Йом подняла взгляд. Там, где только что был костер, стоял волшебник Биннесман. Порыв ветра оказался делом его рук. Это Биннесман смерчем поднял пригоршню земли и заставил ее обрушиться в костер, чтобы погасить пламя. Он стоял, окруженный облаком зеленого света, подняв в воздух свой посох. Яркие искорки — все, что осталось от костра, — кружили вокруг посоха. Волшебник был окружен словно роем пылающих мотыльков. В венах волшебника текла кровь Земли, поэтому его кожа имела зеленоватый оттенок. Даже осенние цвета его одежд отливали зеленым светом. Зеленое сияние придавало ему странный потусторонний вид. Йом представилось, что вот именно такое сияние окружало Светлейших, словно Биннесман пожаловал прямо из древней легенды о Другом Мире.
