— И что теперь?
— Последуем опыту Лизы. Попробуем выпустить собранные образы в логр для интерпретации.
— Там, кстати, адмирал Сокура уже раз десять выходил на связь. Требовал вас, Илья Матвеевич.
— Ничего. Поговорю с ним позже. Сначала взглянем, что удастся расшифровать в логре.
* * *
«Я воспринимаю мыслеобразы!..» — мнемонический голос Амрака выдавал крайнюю степень волнения. — «Люди, я понимаю их!..»
— Я ничего не вижу, — откликнулся на восклицание логрианина Горкалов.
— Я тоже… — в растерянности произнесла Эльза.
«Зато я вижу и понимаю. Это мыслеобразы существа иной расы. Они были записаны в одном из пространств, где побывали мы с Ильей. Сейчас. Я буду переводить для вас… Это потрясающе!..»
* * *
Космос.
Мрак пространства, исколотый далекими холодными искрами света.
На периферии зрения застыл багряный шар звезды, еще не покрытый множественными темными пятнами, как в современности.
Эволг парил над существующей лишь в его сознании равниной. Планете, которую они переместили ближе к звезде, еще предстояло пройти длительный цикл преобразований, прежде чем ее поверхность превратится в уютную пустыню, где так легко и приятно парить в ураганных порывах воздушных масс, впитывая эфемерным телом статическое электричество непрекращающейся бури.
Время для эволгов являлось понятием относительным. Они рождались среди песчаных бурь родной планеты, пищей им служили энергии природных стихий, понятия «смерть» не было среди символов их общения…
Существовала ли цивилизация эволгов?
Несомненно, хотя они не строили машин, не изменяли природу родного мира, — эволюция разума протекала медленно, неторопливо, развитие мышления не было напрямую связано с борьбой за выживание вида, ибо соперничать им было не с кем.
Процесс эволюции шел путем слияния энергетических особей, усложнения структур, пока эволг не начинал осознавать факт собственного бытия.
Между моментом «рождения» и первой осознанной мыслью лежали тысячелетия и сотни «слияний».
Так постепенно, на протяжении сотен миллионов лет, формировался относительно небольшой анклав разумных энергетических форм, которые, однажды осознав себя, начинали проявлять заинтересованность к окружающей их данности.
В силу своей уникальной природы эволги не интересовались ничем, кроме энергий.
Зато в данной области их опыт ширился, пока накопленных знаний не оказалось достаточно, чтобы первый эволг сознательно поднялся в фиолетовую синь стратосферы, навстречу холодному сиянию звезд, где властвовали уже совсем иные энергии: магнитные поля планет, их гравитация, спектр излучения родной звезды, реликтовые эманации космического пространства, — все это стало новой средой обитания, где эволги могли жить, но так и не научились рождаться.
Неудивительно, что родная планета стала для расы энергетических существ самым важным местом во Вселенной.
Путешествуя в пространстве, они постигли многие тайны мироздания.
Им подчинилась гравитация, они умели манипулировать звездными энергиями, но никогда ни одному из эволгов не приходила мысль об упорядоченном, целенаправленном использовании своего уникального опыта.
Они просто были.
Так продолжалось миллионы лет, пока однажды в системе их родной звезды не появились представители иных форм жизни.
Биологические существа.
Поначалу эволги не обратили на них должного внимания, как не обращали его на камни своего мира. Даже тот факт, что небесные тела, появившиеся в системе Родины, перемещались не по воле гравитационных полей, а вопреки им, не насторожил немногих «взрослых», которые периодически возвращались к колыбели цивилизации, чтобы наблюдать за рождением и развитием новых поколений своей расы.
Осознание беды пришло позже, когда две пришлые формы биологической жизни сначала сошлись в бессмысленном, с точки зрения эволгов, противоборстве, а затем победители опустили свои корабли на поверхность пустынной планеты и начали преобразовывать ее.
Миллионы лет созерцательного развития, отсутствие реальных врагов и понятия «борьбы за выживание» сыграли с могучей древней расой злую шутку: они, при всех своих знаниях, оказались абсолютно беспомощными перед пришельцами. Они не могли остановить процессы преобразования родного мира, поскольку не понимали, что означает «разрушать» и как путем разрушения можно восстановить исконный порядок вещей?
Эволги оставались невидимыми для существ, оккупировавших их мир.
Они наблюдали за пришельцами, не пытаясь вступить в контакт, пока не убедились, что родная планета меняется стремительно и необратимо.
Неистовые ветра были укрощены, пески пустынь принимали абсолютно непонятный вид, они более не текли по воле воздушных потоков — их покрыли органические жизненные формы…
Самое ужасное — на родной планете перестали появляться молодые энергетические особи, прекратилось их слияние, остановились процессы зарождения новых поколений.
Именно тогда все эволги собрались вместе.
Они впервые объединили свои знания и, воспринимая энергетические волны, испускаемые всевозможными устройствами биологических существ, поняли многое.
Паря на орбитах своего мира, они с трудом усваивали новые для себя понятия, пока их разум не осознал, что такое «борьба за существование».
Необъятный космос на поверку оказался тесен. Узкие рамки природных условий, в которых могли существовать биологические формы жизни, заставляли последних вести ожесточенную борьбу друг с другом за обладание планетами, — даже пустынные неприветливые миры выглядели для них привлекательно, ибо могли быть изменены при помощи машин.
Поняв это, эволги совершили роковой шаг: от одной мысли, что им уготована гибель, вырождение, они пришли в состояние, которое никогда не испытывали раньше.
Это был гнев.
Бессмысленный, запоздалый гнев, как выяснилось позже.
Тысячи эволгов обрушились на поселения колонии, разрушая постройки, уничтожая механизмы, с корнем вырывая чужеродные формы растительности, сковавшие животворные пески сплетением своих корней.
Тщетно.
Эволгов насчитывалось несколько тысяч, и они при желании могли разрушить любую конструкцию, но приступ несвойственного этим существам гнева был непродолжителен, часть растительных и животных форм уцелела, и хотя пришлые существа в спешном порядке покинули как саму планету, так и систему Родины эволгов, прежний природный баланс не восстановился сам по себе: упрямая растительность уже прочно посеяла свои споры на поверхности колонизированного мира, необратимо изменился климат, и, как следствие, — разрушение не принесло ожидаемого эффекта…
