«Кадиллак» снова вылез из очереди, обогнул три машины по наклонной обочине и встал обратно в ряд. Билли поежился. Сумасшедший! Он обернулся, чтобы посмотреть, заметила ли мама. Она до упора утопила педаль газа, и ее глаза метались между лобовым стеклом и зеркалом заднего вида.
Билли шлепнул ладонью по приборной доске:
— Давай же, старое корыто! Шевелись!
Их «жук», пыхтя и спотыкаясь, вполз на вершину последнего холма перед въездом в город и со вздохом покатился в долину.
Мама Билли вытерла рукой влажный лоб, немного расслабившись, но все же продолжая следить за сумасшедшим водителем, от которого их пока отделяли несколько машин.
— Так, теперь нам нужно проехать по городу. Сегодня на дорогах наверняка будут пробки.
— Да, — ответил Билли, снова оборачиваясь назад. — Сегодня вечером праздник. — Он посмотрел на Бонни.
Она сидела низко нагнувшись, чтобы ее головы не было видно через стекло. Ее глаза сказали ему, что она знает о погоне.
Теперь, когда они двигались по длинному и прямому участку шоссе, несколько машин обогнали их, и между ними и сумасшедшим «кадиллаком» осталась лишь пустая дорога. Вскоре маньяк был уже прямо возле их бампера, и Билли узнал его перекошенное лицо.
— Это он, доктор Уиттиер!
Прятаться было уже поздно. Злобный директорский взгляд, точно зуб кобры, вцепился в Билли.
— Где же патрульная машина? Когда они нужны, их никогда нет, — произнесла вслух свои мысли мама, делая глубокий шумный вдох и выдох. — Может быть, мне удастся оторваться, когда мы будем в городе.
Билли чувствовал ненависть во взгляде доктора Уиттиера, будто бы тот одним взглядом вскрывал ему череп и читал его мысли. Это было невыносимо. Он повернулся к Бонни. Ее большие глаза испуганно таращились в пространство, но, увидев его, она робко улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и прошептал:
— Мне тоже страшно.
Бонни протянула ему руку, но Билли секунду помедлил, глядя на нее. Наконец он взял ее руку в свою, как делают при рукопожатии, но это мало напоминало обычное рукопожатие. Ее прохладные гладкие пальцы обернулись вокруг его ладони, а ее большой палец уперся в костяшку его указательного. Каждая точка касания сообщала ему странное тепло, отчего проходил страх и унималась дрожь в руках, и Билли изо всех сил старался передать это тепло обратно Бонни, чтобы тоже как-то ее успокоить.
Через некоторое время Билли отнял свою руку, нарочито медленно, продлевая соприкосновение их пальцев. Он впервые коснулся руки девочки. Он не знал, что все это значит. Романтическое чувство или прикосновение друга, преданной сестры, которая понимала все его страхи?
Мама взяла сотовый телефон и протянула его Билли:
— Наверное, мы уже ловим сеть. Попробуй снова дозвониться папе.
Билли торопливо набрал номер и стал ждать, нервно постукивая ногой по полу и тяжело дыша. Через несколько секунд он услышал приветствие автоответчика и произнес прерывистым от ужаса голосом:
— Папа, это снова Билли. Охотник преследует нас. Мы постараемся оторваться, но вряд ли у нас получится в этом шарабане.
— Билли, если его нет, позвони скорее 911.
— Пап, пока, я звоню в полицию. — Билли снова оглянулся на их преследователя. — Нет смысла прятаться. Он знает, кто мы.
Бонни подняла голову и тоже оглянулась назад взглянуть на охотника.
Билли спешно набрал номер полиции и прижал трубку к уху. Его глаза метались по знакомым знакам, предупреждавшим о сужении дороги на въезде в Кастлвуд-даунтаун. Обычно на улицах города было мало машин, но сегодня целые потоки их заполонили обе полосы главной улицы. Грузовики и фургоны, привезшие разное оборудование и устроителей, запрудили все обочины и автостоянки уже за несколько кварталов до места проведения праздника. На тротуарах суетились десятки людей, заканчивая обустройство различных выставок — ремесел, фруктов и овощей, а также киосков для пожертвований.
Наконец, механический женский голос ответил:
— Девятъ-один-один. Что случилось?
Билли собрался было сказать, но увиденное впереди вдруг заставило его крикнуть в трубку:
— Ничего! — Дав отбой, он схватил мать за плечо, показывая вперед: — Смотри! Вон полицейский!
У следующего светофора, через два перекрестка, стоял регулировщик, с четкостью автомата орудуя своей рукой в перчатке. Билли отложил телефон.
— Мам, тормози возле него и скажи, что происходит.
— Но до него еще надо доехать. Он останавливает каждого, а впереди еще двенадцать машин.
— Тогда езжай по соседней полосе! — Он махнула рукой в сторону встречного транспорта.
— Не могу. Здесь как раз выезд из переулка.
Билли оглянулся. «Кадиллак» Уиттиера тоже остановился, и, когда их глаза встретились, Билли снова ощутил холодок. В злобном взгляде директора бурлила смесь нечеловеческой ненависти и садистской радости. Неужели он сейчас выйдет и подойдет к их машине? Билли посмотрел вперед. Хорошо, что мама оставила впереди немного места. Он заметил, что ее глаза бегают туда-сюда от ветрового стекла к зеркалу заднего вида. Она была на взводе.
— Ну почему он нас не пропускает? — пожаловалась она.
— Все те машины едут с зажженными фарами, — заметила Бонни. — Может быть, это похоронная процессия?
— Наверное, — сказал Билли, не отрывая взгляда от охотника. — Скорее всего, они едут из Сматера, с панихиды.
Мамины руки уже выкручивали руль, точно мочалку.
— На соседнюю полосу никак не свернуть, и по тротуару не проедешь из-за всех этих киосков.
Билли мог только наблюдать и ждать.
— Кто-то из знаменитостей, наверное, умер. — Он оглянулся, меряя взглядом расстояние между их «фольксвагеном» и «кадиллаком». — Он уже совсем близко. Мог бы просто выйти и… — Билли замолк, раскрыв рот.
Дверца машины доктора Уиттиера распахнулась, и он выскочил на улицу.
Бонни вскрикнула, вцепившись в переднее сиденье.
— Он выходит! И у него лом!
Мать Билли резко повернула руль вправо и пробормотала:
— Ну, значит, будем бить носы.
Она нажала на педаль газа, машина дернулась вперед, но двигатель издал громкий хлопок, захлебнулся и испустил предсмертный вздох. У всех троих тоже сперло в груди, пока мама Билли отчаянно крутила ключ зажигания. Стартер тарахтел, точно камни в жестяной банке. Двигатель еще кашлянул, забурчал что-то, но потом окончательно заглох.
Охотник подскочил к заднему левому окну и занес свой лом, готовый к удару. Бонни бросилась вперед и закрыла лицо руками. Лом с треском прошел сквозь стекло, осыпав ее плечи и спину осколками. Охотник, даже не заботясь о том, чтобы открыть дверцу, отшвырнул свое орудие, влез по пояс в салон и вцепился жадными пальцами в ее волосы, набрав их в кулак. Он дернул ее за волосы и потащил к окну лицом вверх. Бонни вскрикнула и стала беспорядочно колотить руками в воздухе, пытаясь за что-нибудь зацепиться.
