— А ведь ты прав! — Женщина улыбнулась и протянула ему руку.
Джон осторожно пожал ее руку и представился.
— Я — Монтана Негодий, — сказала она в ответ. — Из информационного агентства «Беретта». Может, ты даже видел мои работы?
— Нет, — сказал Джон. — Извините, не видел.
— Ладно, не важно. Ты не против, если я тебя сфотографирую? — Мисс Негодий уже снимала крышечку с объектива одной из своих камер. — Тут все-таки не часто встретишь американского ребенка. Да еще одетого как ты. Прямо Лоуренс Аравийский.
Джон просиял. Сравнение с Лоуренсом Аравийским весьма польстило его самолюбию.
— Валяйте, — сказал он. — фотографируйте.
— А куда ты едешь? — спросила она, глядя в объектив.
— В Самарру.
— Там произошло что-то интересное?
— Да, в седьмом веке нашей эры, — сказал Джон. — Персы тогда завоевали арабов, по крайней мере, так говорится в путеводителе по Ираку. Но я что-то сомневаюсь.
Мисс Негодий была явно разочарована.
— Н-да… Ты извини. Такое наше журналистское дело — обо всем расспрашивать.
Джон обернулся: Джалобин пронзительно свистел и размахивал газетой. А Дарий как раз закончил заправлять автомобиль.
— Мне пора идти, — сказал Джон.
— Что ж, Джон, приятно было побеседовать.
— Мне тоже, мисс Негодий. Удачи вам.
— Спасибо, — ответила она. — Удача нам пригодится.
Глава 13
День саранчи
Они достигли иракской границы как раз перед полуднем. Контрольно-пропускных пунктов оказалось не меньше шести, и на каждом они были обязаны предъявлять паспорта: сначала иорданским, а затем иракским должностным лицам. Американский паспорт Джона и его очевидная молодость тут же привлекали внимание, но они с мистером Джалобином слаженно рассказывали легенду, выдуманную для них Нимродом: якобы Джалобин везет Джона на встречу с бабушкой, с которой они никогда прежде не виделись. Наконец, после нескольких часов объяснений и ожидания, им все-таки разрешили продолжить поездку.
По иракскую сторону границы шоссе оказалось ничуть не хуже, чем дома, в Америке. Вдоль него тянулось ограждения, а через каждые сто километров даже стояли бетонные столики для пикников с металлическими зонтиками. Вот в такой зоне отдыха рядом с кукурузным полем они и остановились позавтракать. Но завтрак не состоялся, поскольку сначала Джалобин не обнаружил своего рюкзака с детским питанием — по-видимому, его украли на одном из контрольно-пропускных пунктов. Дальнейшие поиски показали, что походный холодильник, где лежали фалафели (лепешки с шариками из бобов со специями) для Джона и Дария, также исчез, а заодно и все собачьи консервы.
— Вот невезуха! — жалостно взвыл Джалобин. — И что теперь прикажете делать? Повторяю: что мы теперь будем делать?
— Кому понадобились пятьдесят шесть банок собачьего корма? — спросил Джон у Дария.
— Некоторые люди в Ираке очень бедные, — сказал Дарий. — Они будут рады съесть собачью еду. А мы сможем раздобыть еды в Фаллудже, — сказал Дарий. — Я знаю хорошее место. Много фалафеля. Много всякой еды.
— Нет, спасибо, — сказал Джалобин. — С них станется накормить нас собачьей едой, которую они у нас же и стырили.
Джон кивнул на кукурузное поле:
— А тут ничем нельзя поживиться?
— Кукуруза еще не выросла, она пока несъедобная, — сказал Дарий.
— Да что ты, я не про овощи. — Джон ненавидел кукурузу почти так же сильно, как капусту брокколи. — Мне пришло в голову совсем другое.
Согласно «Краткому курсу» господина Ракшаса, жившие в пустыне джинн иногда питались саранчой и ее личинками, джарадами, которые среди искушенных знатоков даже считались большим деликатесом. Джон читал об этом совсем недавно — в амманской гостинице, и еще тогда идея питаться личинками завладела его воображением. Но в тот момент он думал, что сам вряд ли станет есть джарады. Однако теперь, в пустыне, томимый голодом и жаждой, он уже готов был попробовать традиционную пищу джинн. Раздобыв в багажнике большой мешок, Джон отправился в поле — искать саранчу или пригодные для еды личинки этой самой саранчи.
Нашествия саранчи были настоящим бедствием для местных фермеров. И недаром! Первая найденная Джоном саранча оказалась аж двадцать сантиметров длиной. Джону, как настоящему, да еще голодному джинн, саранча показалась восхитительной с виду пищей, и ему нетерпелось попробовать ее на вкус. Не прошло и десяти минут, как он набил мешок доверху и вернулся к столу для пикника, рядом с которым Дарий уже развел костерок, чтобы вскипятить воды на чай и кофе.
Джалобин перепугался.
— Ты не станешь это есть, — сказал он.
— В ККБЗ говорится, что это деликатес, — сообщил ему Джон. — Вы знаете, что в Библии люди тоже питались саранчой? Саранчой и диким медом.
— В Библии упоминается много продуктов, которые ты вряд ли захочешь попробовать по своей воле, — сказал мистер Джалобин, которого затошнило от одной мысли, что саранчу можно есть. — Лично я не люблю, когда моя еда прыгает по тарелке.
Покрепче завязав мешок, чтобы ни одна из его прыгающих или извивающихся жертв не сбежала, Джон пошел к автомобилю — за лампой с господином Ракшасом. Он хотел посоветоваться, как лучше всего приготовить саранчу и джарады. Старый джинн велел ему поискать что-то вроде шампура, на который можно нанизать саранчу. Джон сразу увидел подходящую железку — она валялась на полу машины.
— Кусок автомобильной антенны сгодится? — спросил он.
— Прекрасно, просто прекрасно, — сказал господин Ракшас. — Насади их на этот вертел и зажарь на открытом огне. Затем надо ощипать, то есть удалить ноги, голову и снять панцирь с грудной клетки. Представь, что ешь рака или креветку. Все оставшееся мясо насекомого пригодно в пищу. Я бы очень хотел поесть вместе с тобой, очень. Как давно я не пробовал это чудное блюдо. — Господин Ракшас вздохнул. — Однако мне все-таки лучше остаться в лампе. Иначе Айша запеленгует меня своим радаром.
Зажарив шесть или семь штук саранчи на своем самодельном вертеле, Джон приготовился есть Он снял с антенны одну саранчу и удалил ей ноги и голову. Дарий и Джалобин с ужасом наблюдали как Джон положил тело насекомого себе в рот и начал жевать, сначала медленно, а затем, распробовав, все быстрее, потому что новая еда ему действительно понравилась.
— Слу-у-ушайте! — воскликнул он. — Вкуснотища! Смесь вареного яйца и гигантской креветки.
Джалобин отвернулся и схватился за живот.
— Наверно, меня сейчас вырвет, — с отвращением проговорил он.
Алан и Нил тоже наблюдали за трапезой, но, в отличие от Джалобина и Дария, с завистью. Они нетерпеливо переминались, облизывались и жалобно скулили, глядя, как Джон разделался с одной саранчой и принялся за следующую.
