Ньютон подождал, пока судьи осмыслят его слова, а затем добавил:
– На самом же деле этого человека зовут Доменико Мануэль, он сын неаполитанского ювелира и ученик Ласкариса, еще одного шарлатана и мошенника.
– Вздор, – фыркнул граф.– Чепуха. Голландский посол – такой же бессовестный лжец, как и вы, доктор Ньютон; или пьяница, окончательно отупевший от неумеренного употребления спиртного, как и все его соплеменники.
Это заявление совсем не понравилось их свет л остям. Всеобщее неудовольствие выразил милорд Галифакс:
– Граф Гаэтано или как там вас зовут, вам бы следовало знать, что наш дорогой король Вильгельм является дальним родственником голландского посла и в его жилах течет голландская кровь.
Итальянец явно не ожидал такого поворота дела.
– О нет, я вовсе не собирался обвинить его величество в пьянстве. Да и не все голландцы пьяницы. Однако посол ошибается…
– Молчите, сэр, – приказал лорд Галифакс.
После этого Ньютон без особого труда убедил суд, что все обвинения графа беспочвенны. Наконец их светлости приказали взять графа Гаэтано под стражу и увести в Ньюгейт для дальнейшего расследования.
– Боюсь, что опасность еще не миновала, – прошептал Ньютон, когда Гаэтано выводили из Уайтхолла.
– Приведите следующего свидетеля, – приказал милорд Харли.– Пусть войдет мистер Даниель Дефо.
– Как он выбрался из Ньюгейта? – прошептал я.
И хотя все во мне сжималось от мысли о том, что может этот человек рассказать о моем наставнике, я заставил себя уверенно улыбнуться, чтобы показать Дефо – он не сможет испортить безупречную репутацию Исаака Ньютона.
Вне всякого сомнения, арест итальянца произвел заметное впечатление на мистера Дефо: когда он вошел в зал, сразу же стало видно, что он потрясен неожиданным поворотом событий. Однако он быстро оправился от удивления и показал себя весьма непреклонным свидетелем.
Его обвинение против Ньютона состояло из двух частей: во-первых, доктор посещал французскую реформистскую церковь; во-вторых, он является близким другом мистера Фатио, швейцарского гугенота (того самого, которому меня представили перед тем, как я заболел лихорадкой).
– Этого мистера Фатио, – объяснял Дефо, – подозревают в принадлежности к культу диссентеров
[34]
, которые считают, что способны вернуть к жизни мертвеца с любого кладбища.
– Что вы на это ответите, доктор Ньютон? – спросил лорд Харли.
Ньютон встал и поклонился.
– То, что сказал этот человек, совершенная правда, милорд, – ответил Ньютон, и судьи тут же начали перешептываться.– Однако я уверен, что смогу все объяснить к полному удовлетворению ваших свет л остей. Я посетил французскую церковь для того, чтобы получить сведения, которые помогли бы мне пролить свет на ряд совершенных в Тауэре убийств, о коих вам, несомненно, известно. Один из убитых, майор Морней, являлся прихожанином французской церкви, и я отправился туда в надежде поговорить с его друзьями и выяснить, были ли у него причины покончить жизнь самоубийством. Что же до мистера Фатио, то он еще совсем молодой человек, и мы с ним расходимся по ряду вопросов. Однако он член Королевского общества и мой друг, и я очень надеюсь, что его разум позволит ему преодолеть заблуждения юности и прислушаться к доводам, которые я часто ему привожу, пытаясь убедить в ошибочности его святотатственных взглядов.
В этот момент Ньютон бросил взгляд в мою сторону, словно его слова относились и ко мне.
– Я верю, – продолжал Ньютон, – что мы живем в стране, где глупых людей можно вывести из состояния невежества при помощи советов старших и мудрых, а не посредством жестоких пыток и казней, как это происходит в менее счастливых странах, чем Англия, – например, во Франции.
– Но действительно ли вы, доктор Ньютон, приказали бросить мистера Дефо в тюрьму? – спросил лорд Харли.
– Милорд, а что еще я мог сделать с человеком, которого застал на месте преступления? Он обыскивал мой кабинет в Монетном дворе, где хранится множество секретных бумаг, связанных с перечеканкой.
– Так ли это, сэр? – спросил лорд Харли у Дефо.– Вас арестовали в кабинете доктора Ньютона?
– Да, так, – сказал Дефо.– Но я не рылся в документах Монетного двора.
– А что вы делали в этом кабинете? – осведомился лорд Галифакс.– Ведь вы вошли в него, когда доктор Ньютон и его помощник отсутствовали?
– Я не знал, что они ушли. Мне лишь хотелось поскорее сообщить смотрителю информацию о некоторых чеканщиках.
– Кабинет смотрителя Монетного двора закрыт в наше отсутствие, – заявил Ньютон.– Ни я, ни мой помощник не впускали туда мистера Дефо. Более того, так называемая «важная информация» являлась не чем иным, как ложью, при помощи которой мистер Дефо рассчитывал оправдать свое проникновение в мой кабинет. Готов ли мистер Дефо сейчас назвать имена чеканщиков, о которых он хотел мне рассказать?
– У меня нет имен, – сказал Дефо.– Только подозрения.
– Подозрения, – повторил Ньютон.– Да, у меня тоже есть подозрения, мистер Дефо. И не пытайтесь одурачить их светлостей, как пытались одурачить меня.
– Это вы лжец, а не я, – не сдавался Дефо, решив разыграть свой лучший козырь.– Готовы ли вы на тест-акт в присутствии их светлостей, чтобы доказать, что вы действительно принадлежите англиканской церкви?
Тест-акт от 1673 года требовал, чтобы человек, находящийся на государственной службе, получил святое причастие по обряду англиканской церкви. Я знал, что Ньютон, не веривший в догматы Троицы, никогда не это не согласится, и на миг мне показалось, что все потеряно. Однако Ньютон тяжело вздохнул и опустил голову.
– Я сделаю все, что потребуют от меня их светлости, – сказал он, – даже если мне придется ублажать человека, который осужден за банкротство и сам давно стал сектантом.
– Это правда, мистер Дефо? – спросил милорд Галифакс.– Вы действительно банкрот?
– Да, милорд.
– А вы сами готовы совершить тест-акт?
– Доктор Ньютон ведет безнадежную игру с религией и Всемогущим Богом, – заявил Дефо, а потом опустил голову.– Но я, милорд, на это неспособен.
Убедившись в лицемерности мистера Дефо, их светлости отпустили его, предупредив, чтобы в следующий раз он думал о том, против кого выдвигает обвинения. После этого лорд Галифакс позаботился, чтобы лорд Харли от лица их светлостей принес извинения Ньютону за то, что ему пришлось защищаться от обвинений недостойных людей. Лорд Харли также сказал, что их светлости проводили расследование только в интересах Монетного двора. На этом слушание закончилось.
Когда мы вышли наружу, я искренне поздравил Ньютона и объявил, что и сам испытываю большое облегчение.
