Как будто год уединения являлся лишь сном.
Спустя пол часа осторожно маневрирования фрегат покинул зону астероидного скопления и взял курс на близкие, подсвеченные сиянием молодой звезды, клубящиеся выбросы газопылевой туманности.
Пока корпы будут обыскивать «Спейсстоун» и изучать характеристики возмущений метрики пространства, реакторы «Иглы» зарядят накопители гипердрайва.
Единственное, чего не знал Вадим: куда направить корабль?
Не было в Обитаемой Галактике места, где мог укрыться беглый, отверженный всеми мнемоник.
Как не хватало ему сейчас Дитриха…
Мысли плавно и ненавязчиво вновь ускользнули в прошлое.
Глава 5
Сектор Корпоративной Окраины.
После инцидента на невольничьем рынке им пришлось бежать из системы Ганио.
Дитрих угрюмо молчал, понимая, что теперь нечего и думать о продаже фрегата. Он воспринимал ситуацию без иллюзий и потому направил флайбот в зону низких парковочных орбит, благо арендованная машина была способна осуществить подобный маневр.
Зная мстительность кланов, Кроу начал немедленную подготовку к старту. Теперь, по его мнению, им оставалось лишь одно - скрыться на границе с Рукавом Пустоты, в секторах неосвоенного космоса.
Они практически не разговаривали друг с другом. Вадим молчал, потому что считал себя виновником поспешного бегства, а Кроу был слишком занят, чтобы обсуждать сложившееся положение.
Так, в молчании, прошло более суток.
Первым тему ближайших перспектив все же затронул Дитрих.
Они только что погрузились в гиперсферу, удачно проведя промежуточное всплытие, в десяти световых минутах от Эрлизы - планеты, где господствовала корпорация «Инфосистемз».
Вадим завершил мнемонический контроль маневра, и сидел в глубокой задумчивости, глядя, как по навигационным панелям пробегают сиротливые огни немногих работающих в условиях аномалии космоса датчиков. Сияние, исходящее от полусферы масс-детектора, освещенной зеленоватым мерцанием силовых линий, делало его лицо неживым, будто в кресле навигатора сидел не человек, а высеченная из элианского мрамора скульптура.
– О чем задумался? - Кроу развернул кресло пилота так, чтобы видеть Рощина. - Я смотрю, ты прямо подружился с Хьюго. Откуда кстати ты узнал, как его звали прежние хозяева?
– Я ничего не узнавал. Это название модели.
Дитрих лишь мрачно усмехнулся.
– Не по душе мне искусственные интеллекты. - Откровенно признался он. - Считаешь, их просто так запретили к производству?
– Он не искусственный интеллект. - Произнес Вадим. - Что-то другое. Я пока не разобрался. - Отвечая на вопрос, Рощин внезапно почувствовал благодарность. Кроу снова, не смотря ни на что, пришел к нему как друг, и завел разговор на отвлеченную тему, чтобы как-то сгладить возникшее между ними отчуждение.
– Ну, у него есть нейроподобные сети, ты ведь не станешь этого отрицать? - Продолжил развивать начатую тему Дитрих.
– Есть. - Кивнул Вадим. - Как и опция саморазвития. Но он не интеллект. Потенциал искусственных нейросетей у «БД-12» слишком мал. Они служат для распознавания образов, а основная обработка данных, как и процедура выработки решений, базируются на логических вычислительных устройствах.
– Я слышал, модель «Хьюго» иногда оказывалась даже чересчур эмоциональной. - Заметил Дитрих.
– Ты пришел поговорить о дройде? Тебя не устраивает его присутствие на борту?
– В общем-то, он меня не напрягает. Пусть будет… - махнул рукой Кроу. - А поговорить я хотел не об этом. Нужно думать, что нам делать дальше, Вадим. Пройдем мы пояс населенных систем и что потом? Будем прозябать на борту, тихо сходя с ума где-нибудь на задворках Окраины?
– Я не думал об этом.
– Слушай, а о чем ты вообще думаешь? Давай поделись, а то из тебя слова приходиться, как клещами вытаскивать.
– Боюсь, тебе не понравятся мои мысли.
– Это почему?
– Ты по-другому смотришь на вещи, Дитрих. У тебя есть жизненный опыт. А я, как выясняется, совершенно не понимаю окружающего меня мира.
– Ну и как он тебе, после беглого знакомства? - Кроу встал, чтобы набрать код на панели бытового автомата.
– Я думаю, что мир несправедлив.
Последняя фраза Рощина едва не стоила Дитриху ошпаренных пальцев, - он как раз доставал из поддона и распечатывал герметично упакованный стаканчик с горячим кофе.
– Ты сам это придумал или услышал где-то?
Вадим ничего не ответил на ироничное замечание.
– Послушай малыш, я согласен, совершенством цивилизация не страдала ни в одну эпоху. Разве что наши первобытные пращуры убивали друг друга не по личным мотивам, а в силу жизненной необходимости. Святая моральная девственность, полная гармония с жестокой природой и законами эволюции.
Вадим поднял взгляд, принимая из рук Дитриха кофе.
– Почему же мы не изменились за миллионы лет? Или жестокость, цинизм, ложь - это венец эволюции разума?
– Слушай, будь ты проще. При чем здесь эволюция разума?
– Ты человек Дитрих?
– Ну?
– И тебе не приходили в голову подобные вопросы?
– Приходили. - Вздохнул Кроу. - Но знаешь, куда мне пришлось их засунуть, чтобы элементарно выжить? - С внезапным ожесточением спросил он.
– Но теперь-то ты свободен? - Неожиданно спросил Рощин.
Дитрих упрямо мотнул головой, но затем задумался.
– Понимаешь, мы с тобой можем говорить начистоту. И должны это делать. - Вадим упрямо смотрел в пол. - Не потому что мы вместе совершили какие-то поступки. Нет. Мы люди, но уже другие, не такие как все. Я думал, что на Фрисайде сойду с ума, когда понял, что по большому счету нет разницы, какой ты корпорации служишь. Нас всех без исключения купили, еще детьми, потом жестоко надругались, уничтожили нас как личности и вырастили что-то иное. Ведь с тобой было точно так же, просто я не успел набраться жизненного опыта, не смотрел правде в глаза, а ты постарше меня, и уже пережил свою «ломку», верно?
– Допустим.
– Нас продавали, над нами ставили опыты, имплантировали не только нейромодули, но и память, преданность определенным идеям и интересам, - проще говоря - зомбировали, превращая в послушный инструмент. Но теперь мы с тобой свободны. - Повторил Вадим. - И ответь, назови мне хоть одну причину, почему я должен продолжать мыслить теми категориями, что запрограммировали в мой рассудок?
– Потому что иначе тебе не выжить. - Мрачно предрек Дитрих. - Вспомни Ганио, малыш. Тебя могли сто раз убить, пока в твоем освободившемся разуме одна за другой возникали извечные моральные дилеммы. Пойми, век благородных рыцарей когда-то существовал, отрицать не возьмусь, но он, как мне кажется, канул в лету. Сейчас все не так. Не тот уровень технологий. Мы не на мечах сражаемся, и не королю служим.
