— Иван Андреевич. — Он мысленно активировал канал связи.
— Да, Саша. Что у тебя?
— Вопросы. Пока одни только вопросы.
— Задавай.
— Скажите, кроме Харамминов, Инсектов, Логриан и Дельфонов существуют еще расы, известные человечеству?
— Да существуют. Их следы найдены по ту сторону вертикалей в системах противоположной части галактического диска.
[29]
Информации очень мало и она не для широкого пользования.
— И все же?
— Я попробую достать тебе нужные сведения.
* * *
Где их искать?
Куда ушел корабль чуждой расы, какой горизонталью воспользовался? Сколько смен навигационных линий он произвел?
Ни на один из заданных себе вопросов ответа у Александра не было.
В штабе флота так же не сумели определить, куда исчез инопланетный корабль. Вероятно, он сменил не один десяток ведущих горизонталей гиперсферы, уходя все дальше и дальше по сетке энергетических линий аномалии.
Подобный маневр должен вывести корабль далеко за границы известного нам космоса. — Подумал Трегалин. К слову сказать, поиск, проведенный Кирсановым, так же не дал результатов. Ни в одной навигационной базе данных не удалось отыскать систему двойной звезды с заданными параметрами.
Надежда только на Герду. Но она способна лишь принимать мысленные образы, не имея возможности определить, откуда послан исходный сигнал.
Значит, следует изменить тактику? — Размышлял он. — Надо возвращаться в систему Эригона, только там Герда снова сможет принять сигнал, а я попытаюсь определить, через какие силовые линии гиперсферы он проходит.
Размышления Трегалина прервало появление Герды.
Девушка была явно не в себе, лицо бледное, глаза лихорадочно блестят…
— Что случилось? — Трегалин встревожился не на шутку.
— Саша… — Она остановилась, ухватившись рукой за подлокотник кресла. — Я только что была там…
— Герда, это невозможно! До системы Эригона десятки световых лет! — Александр помог ей сесть. — Успокойся. Просмотри на приборы. Ни один датчик не фиксирует аномального излучения. Ты попросту выдаешь желаемое за действительное.
— Ты же говорит мне, что веришь и Герберт жив!
— Я верю, Герда, но после долгих размышлений мне стало ясно: исключительно важно другое, — мы сейчас не в системе Эригона. Следовательно, адресной передачи быть не может.
— Какая чушь!.. — Вспылила Герда. — Неужели мне нужно рассказывать тебе теорию гиперсферы?! Кроме горизонтальных линий есть еще вертикали, они пронзают все десять энергоуровней и сливаются в единый энергетический сгусток!
— Я в курсе. Но если Герберт, или иная, выступающая от его имени сила, воспользовались бы последними достижениями в области физики аномалии, то мысленные образы, преданные от центрального сгустка на миллиарды вертикалей были бы услышаны не только тобой, — их смог бы принять любой мнемоник!
Герда вскинула голову:
— А если информация адресная? Не по признаку расположения звездной системы в реальном космосе, а по иному критерию?
— Например, по какому?
— Личность. — Коротко ответила Герда. — Что если передача мысленных образов идет по одной вертикали, попадает в энергетический сгусток, расположенный в пространстве десятого энергоуровня гиперсферы, а оттуда, автоматически транслируется в виде колебаний напряженности, но уже на всех вертикалях?
— При чем тут личность? — Трегалин некоторое время обдумывал слова Герды. — Не понимаю. Я могу допустить, что десятый энергоуровень гиперсферы, где сходятся все вертикальные линии напряженности, может быть использован для передачи глобального сигнала. Но его смогут воспринимать все люди, обладающие мнемоническими способностями.
— Саша, я ведь не мнемоник. — Возразила ему Герда. — Даже термин «эмпат» услышала не так давно…
— Но существует нечто объединяющее тебя и Герберта?
Герда кивнула.
— Я едва ли могу сказать, что успела привязаться к Герберту за несколько часов, что мы провели вместе. Но между нами состоялся мнемонический контакт. В минуту критической опасности он пытался меня убедить, что нужно действовать, иначе мы погибнем.
— Что же ты молчала? Это меняет дело!
— Я не молчала. И думала ты знаешь. — Герда была искренне удивлена и расстроена.
— Хорошо, лучше поздно, чем никогда. Теперь я знаю, и это действительно меняет дело. В результате мнемонического контакта ваши разумы должны были получить настройку друг на друга!
— Не забывай об особенности психологии кибрайкера. — Произнесла Герда, присаживаясь в кресло. — Тот контакт был крайней вынужденной мерой. На самом же деле я увидела, почувствовала, — он не доверяет никому.
— Да, я понимаю. Иному кибрайкеру проще умереть, чем громко заявить о себе. Но сейчас Герберт вновь в «критической ситуации»… хотя в твоих видениях как раз призывов о помощи и нет. Лишь передача мысленных образов, отражающих некий, повторяющийся раз за разом процесс, верно? Просто кроме тебя ему совершенно не к кому обратиться. Как раз в силу того что он всю свою жизнь старался быть скрытным. Он посылает сигнал, но кроме тебя, его никто не может принять! Вот в чем дело! Ничей разум не настроен на него!
Герда кивнула.
— Но ты ведь действительно не слышала, чтобы среди прочей принимаемой информации, звучало какое-то имя?
— Имен не было. И я не могу поручиться, что слышала мысли Герберта. Для меня это мучительно, Саша.
Трегалин присел рядом, взял Герду за руку.
— А ты бы хотела, чтоб источником данных на самом деле оказался его разум?
— Да… — Герда ответила не колеблясь.
— Тогда давай попробуем?
Она вскинула голову, удивленно и недоверчиво посмотрев на Трегалина.
— Что попробуем, Саша?
— Использовать мои мнемонические способности.
— Как?
— Проверим, может ли сигнал иметь адресность. Ты будешь думать, обращаясь к определенному, известному тебе человеку, а я исполню функцию ретранслятора, приму твой сигнал и отправлю его в свободное путешествие по энергетической ткани гиперсферы.
— Что это даст? — Внезапно засомневалась Герда.
— Мы узнаем, существует ли избирательность.
— А она в принципе возможна?
— Да. Только объяснять суть процесса долго и утомительно. Легче попробовать осуществить эксперимент. — Он посмотрел на Герду и добавил: — Ну, хорошо, вижу, — ты уже никому и ничему не веришь. Я могу поведать тебе в двух чертах ход моих мыслей.
