— О мудрейший хранитель подвалов, повелитель бочек и подземной кузни, многознатец живительной влаги, в какой форме вы хотели бы услышать нашу смиренную просьбу? — льстиво улыбнулась Кромке сестра Подснежничек.
— Ну, к любому ведь можно подольститься, — ответил усердно жующий ёж.
Командор подвинул к Кромке кружку.
— Глоток «Октябрьского» эля каждому развяжет язык.
Бандж подмигнул присутствующим, и со всех сторон посыпались реплики:
— Передайте доброму ежу добрый кус лесного суфле!
— И полейте небесным нектаром, не забудьте!
— Пирог с грибами удался сегодня, отведайте, милейший!
— Ватрушечку с мёдом!
Ёж только улыбался и раскланивался. Тут к нему подобралась крошка-белка Тагл. Хлопнув Кромку ложкой по лапе, она зарычала:
— Говори, не то хвост ржавым ножиком отрежу!
Ёж вскинул лапы и закричал:
— Шестьдесят четыре, шестьдесят четыре!
Трибси задумчиво повёл хвостом.
— Хурр… Чего — шестьдесят четыре? Почему шестьдесят четыре?
— Четыре четырки… — выпалил Кромка и объяснил подробнее: — Сезонов ведь сколько? Четыре. Сезоны сезонов — это четырежды четыре. И ещё раз на сезоны… на четыре то есть. Шестьдесят четыре получается. У меня в школе с арифметикой все в порядке было.
Сразу после обеда принесли зелёную книгу. Дед Квелт, окружённый толпой любопытных, нашёл шестьдесят четвертую главу и приступил к чтению.
Меж ужином и завтраком,
Туда, где отдыхала,
На самом верхнем кедраче
Часть дерева попала.
На ней открытая с утра,
А к вечеру закрыта.
Ее я вижу на боку —
И тайна там зарыта.
Всё вместе ты отыщешь там,
И тем решится дело,
Поскольку Корама копьё
Корону кланов съело.
В зале повисла тишина.
— И все? — недоуменно спросил Командор.
Очки свалились с носа Квелта.
— А вам мало?! — возмутился старый архивариус.
— Молчу, молчу, — поднял лапы Бандж. — Пошутил. Действительно, тут столько наворочено, что вилами не разгребёшь.
Сестра Подснежничек сжала кулачки.
— Ух эта Найта! Да какое она право имела?!. О-ох, я б ее!..
— М-да, выдумщица, ничего не скажешь, — задумчиво согласилась мать Ликиана, успокаивающе похлопывая лапу сестры Подснежничек. — Но сдаваться нам не пристало. Как вы считаете, друзья, должны мы распутать этот клубок вокруг копья Корама и короны Королевы? Кто со мной?
— Конечно, мэм! — первым отозвался Командор. — Ведь это поможет моей девочке.
В зале загремел согласный хор голосов. Загудело эхо. Тётушка Берби зажала уши.
— Я лучше чаем займусь, свежий чай соображать поможет.
— Золотые слова, Берби, дорогая, — улыбнулась Ликиана.
19
Первое утро Тайры на борту «Похищенной Петунии» началось беспокойно. Ее здоровый сон в каморке на носу прервал зычный зов Катберта Франка Даблъю Кровавой Лапы.
— Эге-гей! Кончай кемарить, кок! Кипяти котлы на камбузе, корми капитана!
Пандион недвижно торчал на клотике, не обращая внимания на вопли зайца. Катберт смерил взглядом выползшую на палубу полусонную Тайру и продолжил:
— Привет Тилли! Солнце в небе, команда на палубе, вода под килем, ветер в парусе, всё на месте. Раскладка по плавсоставу: капитан ведёт корабль, кто ж с этим лучше справится! Старина Пандион — вперёдсмотрящий и любитель-рыболов. А ты, красотка, успевай когти загибать: первый помощник, шеф-кок, главный палубу драить… Пищу готовишь, посуду отскребаешь. Вот тебя сколько!
Тайра сочла уместным отсалютовать.
— Есть, сэр! Какие приказания?
— Приказания! — нахмурился капитан. — Ты ещё не проснулась, Тилли? С голодухи мрём как мухи, а ты с вопросами пристаёшь. Жрать давай!
— Есть, капитан! — гаркнула Тайра. — Приготовлю — коготочки оближешь! Прошу прощения, один только вопросик. Почему мы идём вдоль берега, к югу, а не на запад?
— Ха-га, потому что навестим Саламандастрон, заглянем в гости к лорду Мондриалу. Оттуда уж на запад. Живей, живей, кок, скормлю медузам!
Чуть ли не половину крохотного камбуза «Похищенной Петунии» занимала плита. Тайра развела в ней огонь, добавила дров и угля и призадумалась. В поварском искусстве она не разбиралась, всю жизнь ее кормила кухня аббатства Рэдволл. Однако Тайра без колебаний приступила к кулинарным экспериментам. Из доставленных землеройками запасов она набрала мор-ковки, ячменя, репы, чечевицы, капусты и корней одуванчика, все смешала-покрошила, всыпала в кипящую воду и варила на медленном огне, пока смесь не загустела. Тайра помешивала, пробовала, подсаливала, перчила, не обращая внимания на голодные вопли капитана.
— Тилли, копуша веслохвостая, где мой завтрак?
— Ещё не готово, старый горлодёр! — огрызнулась она, ожидая, что в ответ Катберт взорвётся угрозами выбросить ее за борт на корм акулам.
Вместо этого капитан хмыкнул и стал терпеливо ждать.
Наконец-то сжалилась над голодной командой Тайра и объявила, что завтрак готов. Катберт отдал приказ бросить якорь и ринулся на камбуз.
Пандион спрыгнул с мачты и скосил глаз на кастрюлю.
— Кр-ра-а, рыбки совсем нет, — разочарованно протянул он, взмахнул крыльями и полетел над волнами, заботясь о собственном завтраке.
Тайра наполнила миску для себя и предоставила прожорливому зайцу всю кастрюлю с поварёшкой. Катберт набил варевом рот, жевнул два раза, проглотил, облизнулся и уважительно спросил:
— Тилли, дорогая, как эта штука называется? Давно такой вкуснотищи не пробовал!
Попробовав из своей миски, Тайра убедилась, что получилось и вправду на удивление вкусно.
— Э-э… Безрыбная тушёнка, сэр. Кстати, меня зовут Тайра, впредь так меня и называйте, прошу вас.
Заяц отодрал от глаза раковину и удивлённо уставился на выдру.
— Тайра? Не знаю никакой Тайры. Старый приятель мой, Урфа, сказал, что я повезу девицу по имени Тилли на остров по имени Зелёный. Я и вёз. А теперь придётся возвращаться да выяснять. Недоразумение вышло, уж простите, мэм.
— Нет, нет, я пошутила, капитан! Не надо возвращаться! Все правильно! Меня зовут Тилли!
