— Этот Квелт надутый иногда меня так злит! — взорвалась она. — Воображает из себя неведомо какого умника, а сам…
Ликиана и Берби дружно расхохотались. Сестра Подснежничек удивилась.
— Извините, чем это я вас так рассмешила?
Прибежал взбудораженный брат Перант. Он уселся рядом с Ликианой и вытащил кусок пергамента с копией мучившей всех загадки.
— Спокойненько рассмотрим, препарируем без суматохи. Без поучений этого воображули Деда Квелта. Возомнил о себе, тоже…
Перант поднял глаза, удивлённо глядя на покатившихся со смеху Ликиану, Берби и Подснежничек.
— Э-э, извините меня, сударыни, у вас своя забава или можно присоединиться?
Ликиана овладела собой, промокнула глаза платочком.
— Ох, не обращайте внимания, брат Перант. Это мы глупость свою выплёскиваем.
— Мне думается, друг, — обратился к Перанту Бранта лис, — что утомительная мудрость Деда Квелта причина весёлости.
— Вполне с вами согласен, мой пернатый друг, — рубанул воздух лапой обычно уравновешенный Перант. — Лучше не скажешь: утомительная мудрость.
Падкий на лесть Бранталис выпятил грудь, захлопал крыльями и издал ликующий клич.
— Га-га-гонк! А подать сюда эту хурзагадку! Бранталис тоже хорошо разбирается в хурзага-га-гадках!
— Бранталис, как я вижу, уже хорошо разбирается в кротовом акценте, — поднял брови брат Перант. — Просто загадка, без «хур», друг мой. Или головоломка. Вот, послушайте.
Меж ужином и завтраком,
Туда, где отдыхала,
На самом верхнем кедраче
Часть дерева попала.
На ней открытая с утра,
А к вечеру закрыта.
Ее я вижу на боку —
И тайна там зарыта.
Всё вместе ты отыщешь там,
И тем решится дело,
Поскольку Корама копье
Корону кланов съело.
Бранталис изогнул шею и замотал головой.
— Что «меж ужином и завтраком»? Бранталис в затруднении.
— Темно меж ужином и завтраком, — пояснила тётушка Берби. — Хурр, ночка тёмная.
Перант удивлённо уставился на тётушку-кротиху.
— Клянусь настойкой боярышника, вы правы, мэм!
Берби налила ему чаю, приговаривая:
— Мы, кроты, всегда правы, хур-хур-хур.
— Значит, в ночное время можно найти это самое в каком-то убежище утомлённых, так можно перевести на нормальный язык первые две строчки, — подытожила сестра Подснежничек.
— Хонк-гонк, странные неуклюжие гнезда ползающих по поверхности… Постели, покрывала, подушки, простыни, пододеяльники… Рюшечки-финтифлюшечки… — неразборчиво забормотал гусь, оправляя клювом перья на хвосте.
— О Бранталис, спасибо! — поднесла лапу к сердцу мать Ликиана. — Верно говорят, со стороны вид ней. Итак, ночью усталые звери отправляются спать-отдыхать, в уютную кровать. И без Деда Квелта разобрались. Что дальше, брат Перант?
Брат Перант выразительно прочёл третью и четвертую строки:
На самом верхнем кедраче
Часть дерева попала.
Бранталис кокетливо прижал клюв к вычурно изогнутой шее.
— Гу-а-га-га… Мне думается… — начал он с мудрым видом. — Гм-м-мне ничего больше не думается. Бранталис не знает. Глу-глупая хурзага-гадка!
Мать Ликиана раздражённо хлопнула лапой по траве.
— Вот я вам тоже загадку загадаю: кто из них противнее, наш Квелт или эта Найта?
— Конечно, Найта! — раздался спокойный и уверенный ответ. За спиною Ликианы лукаво улыбался невесть откуда появившийся Дед Квелт. Из-за его спины выглядывали Бринти, Гирри и Трибси.
— Извините, что мы так подкрались, не хотелось прерывать вашу учёную беседу. Найдётся на бережку местечко для троих милых юношей и одного старого надоедалы?
От неожиданности все онемели. Кроме Бранталиса. Гусь склонил шею в изящном поклоне:
— Гонк! Места на берегу достаточно всем, кто разга-га-гадывает хурзага-гадки. Го-го-головоломки. И чаю в самоваре, думается Бранталису, на всех хватит.
Квелт принял кружку чаю, уселся и заглянул в листок брата Перанта.
— Без сомнения, вы сразу расшифровали первые две строки. Я тоже. Но две следующие меня поставили в тупик. Как и вас, смею полагать. Однако наш юный Гирри нашёл ответ!
Ликиана повернулась к Гирри:
— Мудрый мозг и милая мордашка! Редкое сочетание. Гирри, горим желанием услышать решение!
Гирри скромно прикрыл мордочку пушистым хвостом.
— Случай, мать Ликиана, я и сам не ожидал. Я просто переставил буквы. Это анаграмма! «Кедрач» — «чердак»!
Квелт пожал лапу Гирри.
— Вот кто настоящий исследователь. Выходит, нам следует искать местечко, где усталая сестра Найта уединялась на ночь, дать отдых своему беспокойному мозгу.
— На чердаке! — выпалил Бринти.
— Совершенно верно. Но прежде, чем отправиться туда, на верхний чердак, я решил поставить в известность вас, мать Ликиана. Возможно, у вас будут какие-то свои соображения по этому вопросу… Может быть, вы тоже захотите наведаться под самую кровлю нашего аббатства. Присоединиться к молодым сорванцам и старому зануде.
Хотя Квелт этого и не высказал, чувствовалось, что он таким образом просит прощения за своё поведение за завтраком.
— С удовольствием составим вам компанию, сэр. Кстати, — лукаво улыбнулась Ликиана, — вы себя причисляете к молодым сорванцам или к старым занудам?
— Он старый сорванец, матушка аббатиса, — засмеялся Бринти. — А я молодой зануда!
— Го-го-гонк! Хватит гоготать, как матушки-гусыни! — вмешался гусь. — Думается мне, пора на чердак.
— Вперёд, матушки-гусыни! — провозгласила Ликиана, решительно поднимаясь на лапы.
Ёж Кромка Серая Иголка и Командор Бандж устроились в подвале на бочонках. Они потягивали из фляжки смородиновку, закусывали каштановым сыром и, похоже, собирались провести так время до самого обеда.
Кромка взял себе очередной кусок сыру, уже открыл рот, чтобы откусить побольше, но тут раздался тоненький голосок:
— Прошу прощения, мистер Кромка, мать Ликиана интересуется, нельзя ли у вас взять фонарь?
Кромка разочарованно повернулся к остановившемуся в дверях Бринти.
— Есть у меня фонари, разные имеются. Вам какой фонарь, для какой надобности?
Бринти махнул лапой вверх.
— Мы на чердак собираемся. Загадка туда ведёт.
Командор слез с бочки.
— Мы с вами. Кром, где у тебя фонари для самых верхних чердаков?
