Ужин состоял из нескольких яблок и сыра. Они насаживали яблоки на острия палашей и пекли их, вытягивая поближе к полыхающему носу судна.
Поужинав, Дуги завернулся в плащ и удовлетворенно заворчал:
— Как короли живем, Там. Огонь в очаге, пол из песочка, крыша из неба ясного, на ужин печеные яблоки с сыром — чего еще желать?
Незадолго до рассвета, когда друзья спали здоровым, беззаботным сном, завернувшись в плащи и согреваемые догорающим бандитским кораблем, из тьмы вынырнули темные силуэты. Белок оглушили дубинками, примотали к древкам копий и бегом унесли по пляжу в северном направлении.
9
Дрифтул и его шайка из восьми речных крыс промышляли по рекам и ручьям, не гнушаясь грабежом, разбоем, не останавливаясь перед убийством. Чаще всего они прятались в засаде, выжидали появления слабых или одиноких путников. В последнее время добыча вела себя нечестно хотя бы потому, что редко попадалась в лапы. Приходилось тяжко трудиться, собирая ягоды, вылавливая рыбу, выкапывая корешки. Вот и сейчас рассвет разбудил крыс на берегу речной бухточки с урчащими от голода животами.
Дрифтул вскарабкался по склону, чтобы обозреть окрестности. Шайка его приступила к утренним трудам. Разводили костер, собирали для него топливо, четверо шлепали по воде, стараясь изловить хоть какую-нибудь рыбешку. Вчера спать легли без ужина. Красот природы Дрифтул не замечал, ими не позавтракаешь. Зато он вдруг заметил какое-то интересное изменение обстановки. Кроншнеп на каменистом берегу клевал всякую мелкую живность. Вот от него кто-то убежал, и птица завопила от возмущения и жалости к самой себе.
Вытащив пращу, Дрифтул выбрал из сумки несколько камушков. Он постарался сократить расстояние до добычи, которая вдруг замерла и тут же двинулась дальше, туда, где ползали вкусные букашки. Дрифтул зарядил пращу и приподнялся, завертев оружие над головой. Птица подпрыгнула и взлетела. Неудачливый охотник хотел было выругаться, но вместо этого плюхнулся на пузо и замер. Он заметил белого лиса, неторопливо продвигавшегося между кустов. Дрифтул попятился, скатился со склона и зашипел подбежавшим крысам:
— Костер засыпать! Оружие хватай! Одиночная цель!
Мгновенно оставив все дела, банда собралась вокруг атамана. Вооружение самое пестрое: сломанные ножи, заостренные палки и дубинки с привязанными камнями.
Косоглаз, названный так из-за дефекта зрения, вытянул шею в направлении ожидаемой поживы и спросил:
— Что за зверь, Дриф?
Атаман придержал Косого за хвост:
— Не кажи носа. Лис какой-то смешной, будто выстиранный. Совсем белый. И меч смешной, кривой. Мешок при нем. Жратва, должно быть.
Еще один член шайки полез вверх по склону.
— А если он с мечом в лапе родился да не из пугливых?
Атаман сдернул его за хвост и наградил затрещиной.
— Цыц, кролик! Лис один, а нас куча. Меч кривой и пояс — моя добыча, все усвоили?
Он обвел шайку свирепым взглядом. Убедившись, что вопрос с трофеями решен, Дрифтул зарядил пращу и милостиво добавил:
— Жратву поделите.
Когда белый лис подошел к берегу, атаман высунулся и пустил камень, попав жертве в челюсть. Странный зверь не упал, но вскинул лапу к ушибленному месту и покачнулся, полуоглушенный.
— Вперед! — крикнул Дрифтул.
Шайка бросилась на лиса. Его сбили с ног, и Косоглаз ударом дубинки оглушил добычу.
Дрифтул подоспел как раз вовремя, чтобы выбить из лапы своего бандита ржавый нож.
— Сдурел? Успеешь, сперва потолкуем.
Крысы затеяли драку над небольшим мешком пленного, а Дрифтул снял с него приглянувшийся ему пояс и кривую саблю. Сдернув с веток несколько побегов дикого винограда, атаман связал лозою лапы оглушенного лиса.
Очнувшись, связанный принялся было грызть свои путы, но чувствительный пинок заставил его обратить внимание на склонившиеся над ним ухмыляющиеся морды.
— Х-хе-хе, милашка, отлеталась, беленькая пташка! — веселился Косоглаз.
Отпихнув Косоглаза локтем, Дриф поднес к носу пленного свою новую саблю.
— Имя! — прорычал атаман.
Пленный поднял взгляд на Дрифтула, но ничего не произнес.
Дрифтул пощекотал концом сабли горло белого лиса.
— Ты немой или дурной? Я здесь главный, коль я задал вопрос, быстро-быстро отвечай ответ, не то долго-долго шкуру снимать буду. Разевай пасть! Откуда ты такой взялся?
Пленник спокойно, без всяких признаков испуга ответил:
— Из великой белой страны снегов и льдов, из-за Великого Холодного Моря.
Дрифтул Великого Моря не видел, о стране такой понятия не имел. Он рассвирепел и пнул лиса в бок.
— Мозги пудрить мне будешь? Пешком по морю пришлепал? Один-одинешенек?
— Нас великая сила, на великом корабле, великий Гуло ведет нас.
Презрение в голосе распростертого на земле беспомощного пленника раздражало крыс. Под возмущенный ропот своих бандитов Дрифтул сильно пнул лиса под ребра.
— Ну, напугал! Развеличался! Мы уже дрожим!
Шайка радостно подыгрывала атаману. Один из бродяг и вправду задрожал, имитируя испуг. Он опустился перед лисом на колени и заверещал:
— Ой, спасите-помогите! Ой, боюсь-боюсь-боюсь! Ой, напугал!
— Сейчас ты испугаешься не на шутку, о скудоумный! — высокопарно изрек пленный.
Дрифтул ударил лиса по голове плоскостью сабли.
— Не болтай, пока не спрашиваю, резвый язычок! Где ж твои великие силачи?
Лис криво усмехнулся, глядя мимо крыс на вершину берегового откоса.
— Обернись, и узришь.
Бум! Бум! Бум! Бум! Речные крысы резко развернулись и, разинув пасти, уставились вверх. Над ними нависла лавина вооруженных до зубов песцов и горностаев. Двое развернули большое пестрое знамя. Еще двое держали большой разукрашенный барабан, по которому лупило какое-то невиданное чудище из ночных кошмаров, громадное, косматое, с острыми длинными когтями, похожими на сабли его дикого войска, с горящими безумным огнем глазами. С громадных клыков чудовища свисала сосульками и капала вязкая пенистая слюна. Еще один удар: Бум!
Барабан замолк, зато взорвались воплем луженые глотки страшной армии:
— Гуло! Гуло! Бей-бей-бей! Гуло! Гуло! Гуло!
Косматая лапа с барабанной колотушкой вытянулась в направлении крыс, и лавина обрушилась на жалкую шайку, окружив ее плотной стеной. Такого бродяги Дрифтула не только никогда не видели, но даже вообразить были не в состоянии. Гуло со свитой проследовал мимо окруженной шайки крыс, не удостоив оцепеневших тварей даже взглядом, и уселся на берегу на услужливо подставленный ему барабан, осененный трофейным флагом. При нем остались два капитана: песец Шрад и горностай Дирик, — и четверо ординарцев.
