А в это время два абордажных крюка сухо щелкнули по восточной стене и зацепились за зубцы. Восемь песцов вскарабкались по веревочной лестнице. Первой на стену ступила Фрита. Она помогла взобраться следующим за нею, напоминая их задания:
— Роджел, Фарн, откройте дверь в стене. Помните, что надо делать?
Роджел вытащил саблю.
— Продержаться до подхода капитана Зерика. Запираемся в крепости и оставляем длинных кроликов в поле.
Окинув взглядом пустынный двор, Фрита взвизгнула от удовольствия:
— Ну, кто еще мог придумать такой блестящий план? Гляньте, это же рай земной!
Фарн вложил стрелу в лук.
— Мирное местечко. Все попрятались.
Высокий песец окинул взглядом здание аббатства.
— Ох, там и мяса внутри!..
Фрита погрозила ему саблей:
— До прибытия Зерика никакого мяса! Они нам понадобятся. Расскажут, где спрятаны сокровища. — Она лизнула лезвие сабли. — Заговорят как миленькие. Заставим. Пошли!
В спальнях верхнего этажа рэдволльцы толпились у западных окон, наблюдая за ходом сражения.
Бруки козырьком поднесла лапу к глазам.
— Далеко. Ничего не вижу, жалость какая.
Ястреб вскочил на подоконник.
— Ха-арр! Бегут, как тар-раканы. Наши пр-реследуют. Вр-раг удир-рает, скр-рывается.
Кротоначальник возбужденно царапнул подоконник когтем.
— Хурр, трусы. Вот зададут им зайцы перцу…
Сестра Армила, поняв, что нечисть побеждена, обратила внимание на малышей:
— Мимзи, ну-ка вон с подоконника. Свалиться хочешь? Терген, не опирайся на больное крыло. Мадж, не высовывайся.
Аббат придержал Маджа, но кротеныш вцепился в подоконник всеми когтями.
— Хурр, сэрр батюшка аббат, пусти, там лисички беленькие, интересно ведь.
Крепко обхватив Маджа, аббат перегнулся через подоконник.
— Ах ты, маленький врунишка, где ты лисичек увид-д-д… — Он сам увидел Фриту и ее команду, осматривающих фасад аббатства.
Монотон быстро спрятался.
— Терген, слезь с подоконника. Джем, Уолт, закройте ставни! Тихо все! Молчок!
Сестра Скрива удивленно уставилась в искаженное ужасом лицо аббата.
— В чем дело?
Отец Монотон ткнул лапой в окно. Голос его дрожал.
— Белые лисы в аббатстве! Как они сюда попали?
— Я их не приглашала, ха-ха-ха!
— Бруки, не до смеха!
— Извините, — робко пискнула Бруки.
— Что делать будем? — спросил брат Гордил.
Аббат присел на кровать. Он выглядел усталым и постаревшим.
— Э-э… дайте подумать.
Молодая выдра схватила два багра, один сунула Армиле.
— Пошли вниз, Армила. Остальные — ищите, чем вооружиться. Все, похожее на оружие. И спускайтесь за нами.
Фрита стукнула в дверь рукоятью сабли. Высокий песец припал к дверной щели и закричал:
— Открывайте, мы вас увидели. Откройте, не то хуже будет!
В ответ — тишина.
Фрита повернулась к двум другим песцам:
— Залезьте-ка к окнам да загляните в них. Вон в то большое цветное окошко.
Один песец влез на плечи другого и дотянулся до выступа. Подтянувшись, он вскарабкался к окну.
Армила и Бруки пересекали Большой зал, когда за витражным стеклом послышались скрип и шорох. Сквозь янтарно-желтое стекло на них уставилась морда песца. Бруки опустила лапу с багром и шепнула подруге:
— На меня не смотри, иди и спроси, что ему надо. Иди!
Армила подошла к окну и послушно спросила:
— Чего тебе надо?
Она повторила вопрос громче. Белый лис закивал, потом указал на свой рот и на Армилу. Она улыбнулась и озвучила ответ:
— Ты хочешь меня съесть?
Улыбаясь во всю пасть, песец снова закивал. Бруки, пригнувшись как можно ниже, подбежала к окну и вскочила на скамью. Лис все еще кивал и ухмылялся, когда выдра выпрямилась и, размахнувшись, сквозь звонко звякнувшее и рассыпавшееся стекло всадила багор в широко разинутую пасть.
— На, жри!
Морда исчезла.
Фрита подхватила упавшего.
— Что случилось? Кто тебя так? Говори, идиот!
Говорить раненый не мог. Рот пузырился кровавой пеной, из него раздавалось лишь неясное сипение. Кровь из его пасти брызнула в морду Фриты. Она отпихнула бесполезную голову и повернулась ко второму песцу:
— Почему ты с ним не влез, дубина?
— Да там и места для двоих нету, — запротестовал тот. — Я его держал, пока он не свали — Ыхх!
Фрита уклонилась, и два багра ударили в ее собеседника, свалив его на месте.
— Сделайте что-нибудь! Стреляйте в окна! — крикнула она.
— Еулалиа-а-а-а-а!
Песцы обернулись и увидели, как выскочивший из сторожки командир Крамшо несется на них, вооруженный лишь тросточкой. Трое песцов вскинули луки. Одна стрела пронеслась мимо, две попали в грудь атакующего. Но он, казалось, не заметил новых ран. Взмахнув стеком, как саблей, он зарычал:
— Кр-ровь и уксус! Еулалиа-а-а-а!
От удара командира Фрита шмякнулась спиной о стену аббатства. Она с размаху опустила саблю на голову зайца, но и это на него не подействовало. Крамшо схватил саблю. Из взрезанных лап хлынула кровь, но последним отчаянным усилием, не обращая внимания на боль, командир повернул клинок, приставил его к горлу лисицы и навалился на него всем весом. Они упали вместе, сцепившись мертвой хваткой. На физиономии Фриты застыло изумление, горло булькнуло.
Командир подтянулся к уху лисицы и выдохнул последние слова:
— Вперед, ребята… во… Еулали…
28
Дверь аббатства распахнулась. Наружу вывалила толпа рэдволльцев, вооруженных баграми, палками, кухонными ножами, садовыми ножницами, вилами. Песцы бросились наутек. Мыши, кроты, белки и ежи выглядели вовсе не мирными зверьками, и было их несчетное множество.
— Рэдво-о-о-олллл!
Аббат с толпой ребятишек понесся к колокольне. Бумм! Бомм! Банг! Оба колокола аббатства ударили враз, нескладно, но во всю мощь. Понеслась весть над равниной. Армила и Бруки бежали к главным воротам. Отворив их, они разделились: Бруки выбежала на тропу, размахивая привязанной к шесту простыней, а Армила осталась на страже в воротах.
