Безжалостное время не властно над конструктивными материалами инсектов. Органическое вещество, выделяемое рабочими особями муравейника, однажды отвердев, по свойствам многократно превосходило лучшие образцы металлопластиков, созданных людьми.
Краб медленно и тщательно сканировал окрестности.
Снегопад усилился, серые облака висели очень низко, метель бесновалась, ветер, заблудившийся между высотными постройками, сминал пелену падающего снега, словно природа многострадальной планеты решила сегодня встать на сторону изуродовавших ее терраформеров.
Наблюдая за обстановкой, Краб невольно думал о человеке.
Странное, непостижимое существо. Память древнего андроида пехотной поддержки из-за многих травм, полученных в схватках с дикими сервами, населявшими Ржавую Равнину, хранила лишь обрывочные, фрагментарные воспоминания о людях. Когда-то он был создан ими, воевал бок о бок с Создателями, потом дороги Галактической войны привели его сюда, в зону средней звездной плотности огромного шарового скопления, данных о котором не было ни в одной навигационной базе.
Фрегат «Меркурий», на борту которого в ту пору находился Краб, совершил слепой рывок через гиперсферу, а затем, после выхода в метрику трехмерного космоса, потерпел крушение, рухнув на планету неподалеку от руин древнего города инсектов, возвышающегося в центре Ржавой Равнины.
Века автономного существования коренным образом изменили мотивацию поступков пехотного дройда. Он стал самостоятельно мыслящей личностью, искусственные нейросети год за годом, медленно, но неумолимо формировали сгусток самосознания. Краб нисколько не преувеличивал, считая планету механоформ своей родиной. Пускай его собрали на другой планете, но образ мышления сформировался тут, под воздействием местных условий. Всё, что он знал, любил, чего опасался, относилось к реалиям Ржавой Равнины…
* * *
Ветер внезапно утих, словно обессилел, огромные хлопья снега лениво закружились в воздухе. Они ложились на голову и плечи андроида, не таяли на холодной броне, а он, застыв, будто статуя, понизив до минимума мощность реактора, продолжал наблюдать, понимая, что завершается обратный отсчет последних минут затишья перед лавиной необратимых событий.
Почему он поверил людям? Зачем пошел за ними, осознавая, что мир уже никогда не станет прежним?
* * *
Разрывая снежную пелену, над руинами города инсектов внезапно и беззвучно пронеслось звено аэрокосмических истребителей механоформ.
Они уже исчезли из вида, когда тугой волной накатился звук, древние постройки как будто завибрировали, сугробы, лежавшие на скоростных автомагистралях, взорвало белым кружевом, подняло в воздух и обрушило вниз.
Они сейчас вернутся.
Краб не пошевелился, лишь с присущим машине спокойствием мысленно отметил: Найджел был прав. Он точно предугадал внезапный, еще вчера совершенно невообразимый сценарий развития событий.
Появление аэрокосмических истребителей расставило все по своим местам. Не хватало лишь последних штрихов рокового действия, которое сломает устоявшийся миропорядок.
Вибрирующий гул, далекий и басовитый, заглох у невидимого горизонта и, действительно, начал возвращаться.
На первом заходе механоформы отсканировали инфраструктуру древней базы терраформеров, как будто врезанной в руины города инсектов. Насколько знал Краб, – разумные насекомые не пользовались самодвижущимися транспортными средствами, и кружево автомагистралей, огибающее руины черного города, не принадлежало к их архитектуре, так же как бункерная зона, стартопосадочные площадки, промышленные и исследовательские комплексы, возведенные терраформерами среди полуразрушенных построек инсектов.
Мир, где родилось самосознание древнего пехотного дройда, доживал последние минуты обманчивой тишины.
В стылых сумерках, среди непрекращающегося снегопада, на фоне руин тлели сотни энергоматриц обитателей Ржавой Равнины.
Одичавшие сервомеханизмы, давно утратившие изначальную функциональность, созданные в разные эпохи, разными цивилизациями, обитали тут на протяжении миллионов лет. Однажды утратив ясную программную цель существования, они перешли в режим самоподдержания, вступая в жесточайшую борьбу за крохи скудных энергоресурсов, видоизменяясь, погибая и возрождаясь, сбиваясь в стаи, охотясь друг на друга, – так постепенно формировалась уникальная техносфера, заменившая в рамках данной планеты понятие «природа». Кроме крупных и подвижных сервов, на просторах Ржавой Равнины существовали колонии микромашин, обитало несчетное количество карликовых механизмов, здесь появилась своя растительность, эволюционировавшая из малоподвижных механоформ, и все это жило, боролось за существование совершенствовалось, конструировало себя самих, бессознательно и безжалостно заимствуя друг у друга полезные конструктивные элементы, – здесь медленно вызревали новые, уникальные для обозримой Вселенной предразумные формы, которым эволюция техносферы даст шанс обрести разум…
Краб стряхнул снег с верной, не раз выручавшей его в критических ситуациях «АРГ-8».
«Почему жизнь – это непременно война?
Зачем я сотни лет скитался по Ржавой Равнине, стремясь искоренить диких сервов, привести окружающее пространство к некоему эталону, доставшемуся мне в наследие от давно минувшей эпохи?
Неужели было необходимо пройти этот путь, встретить человека, чтобы окончательно освободиться от затаившихся в глубинах сознания догм, увидеть мир таким, каков он есть, – самобытным, неповторимым, уникальным… и снова взять в руки оружие, но теперь уже с целью сохранить неповторимую техносферу, ставшую очагом эволюции машин?
Сознание древнего пехотного дройда вновь стремительно менялось в эти минуты.
Он хотел выжить в грядущей схватке. Выжить, чтобы стать по-настоящему разумной силой, чтобы видеть и понимать прекрасное, созидать, а не разрушать, в слепом стремлении к унификации Вселенной.
Внезапно ожило устройство связи.
– Краб, это Кайл. Мы продолжаем поиски фрегата. Как обстановка?
– Найджел был прав. На орбите появилась сигнатура крупного корабля. Только что над городом прошло звено аэрокосмических истребителей.
– Следи за объектом на орбите. Ты должен предупредить нас, если от него начнут отделяться посадочные модули.
– Я помню свою задачу.
– Сначала они атакуют доминаторов. Так говорит Вадим.
– Невелика потеря, – ответил Краб. – Доминаторы – тупиковая ветвь эволюции техносферы. Они не развиваются, а лишь истребляют все, что не соответствует их эталону. Я не против, если механоформы сначала разделаются с себе подобными. Диким сервам будет праздник – энергия и запчасти.
– Ты там особо не фантазируй, – осадил его Кайл. – Неизвестно, как все сложится. Наша главная задача – не допустить запуск репликаторов и предотвратить начало коренного преобразования Ржавой Равнины. Иначе все мечты быстро обернутся для нас еще одной базой доминаторов.
