— Ну как, получше? — участливо спросил один из стариков. — Ничего страшного. Такое случается. Мы все пережили этот шок.
Его глаза излучали понимание.
— Шок, хе-хе-хе, — проскрипел другой, на вид несколько моложе остальных. — Да, это тебе не шутки.
— Мне приснился кошмарный сон, — проговорил я, все еще в смятении от пережитого. — Мне приснилось, что я вдруг превратился в древнего старика, такого же старого, как вы… — Тут я понял свою бестактность.
Старики по-прежнему сочувственно мне улыбались.
Потом заговорил тот, у которого была чашка в руках. Его, как выяснилось потом, звали Балдуан Беобаб.
— У нас для тебя две новости: хорошая и плохая, — сказал он. — Плохая заключается в том, что, попадая в торнадо, любое живое существо моментально стареет, за считаные секунды ты становишься старше на десятки лет. Думаю, ты это и сам уже почувствовал. Неприятное ощущение, правда? Попадая сюда, обычно стареют на семьдесят — восемьдесят лет. Ну вот, это все, что касается плохих новостей. Теперь новость хорошая: если ты уже оказался в торнадо, то дальнейшее старение тебе не грозит. Время здесь движется очень медленно. За целый год, проведенный в торнадо, твой возраст изменится приблизительно на минуту. Вот и считай, сколько времени потребуется, чтобы состариться еще на один год. Вечность! Короче говоря, не важно, сколько лет тебе было раньше, ты проживешь здесь еще несколько тысячелетий. Если, конечно, на голову не упадет рояль. Нельзя сказать, что ты теперь совершенно бессмертный, но жить тебе предстоит очень и очень долго. Стоит только привыкнуть, и ты поймешь, что это настоящий подарок. Только не спрашивай меня, как это функционирует, пожилой молодой человек. Чтобы понять это, требуется несколько мозгов.
Из «Лексикона подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Замонии и ее окрестностей», составленного профессором Абдулом Филинчиком
ВЕЧНЫЙ ТОРНАДО [продолжение]. Вечный торнадо, последний из класса перпето-мобильных торнадо, является своеобразным природным феноменом, возникающим только в условиях чрезвычайно стабильных температур и неизменного состояния атмосферы. В таких условиях торнадо может постоянно обновляться, образуя так называемый двойной фили́нов крендель, получивший свое название по имени знаменитого ученого, кроме всего прочего занимавшегося и изучением торнадо тоже. Образовав двойной фили́нов крендель, достигающий в поперечном сечении двух тысяч километров, Вечный торнадо в дальнейшем следует по одному и тому же маршруту.
Интересная информация. Только какое отношение имеет она к тому, что я за несколько секунд постарел на десятки лет?
В центре торнадо образуется временной вакуум, так как время в результате неимоверной центробежной силы, подобно песку в центрифуге, стремится из центра наружу. В наружной части торнадо время неимоверно сгущается, вследствие чего здесь оно пролетает чрезвычайно быстро. Поэтому тот, кто попадает в торнадо, проходя сквозь его внешнее кольцо, за несколько секунд стареет на десятилетия.
Одним из преимуществ преклонного возраста является то, что перестаешь волноваться по любому пустяковому поводу, например, по поводу запоздалого поступления информации из имплантированного в голову «Лексикона». Во всяком случае, теперь я хоть понимал, что со мной произошло. Оставалось узнать, почему в центре торнадо за год стареют примерно на одну минуту.
Раз в год торнадо меняет направление своего вращения, что длится приблизительно одну минуту. В этот момент временной вакуум в его центре снова заполняется временем, поэтому если бы в центре торнадо находилось какое-то живое существо (правда, как уже было сказано выше, это кажется маловероятным, поскольку трудно представить себе чудака, который бы добровольно туда полез), то оно постарело бы за это время ровно на одну минуту.
Я поделился со стариками сведениями, почерпнутыми из «Лексикона» Филинчика, и они понимающе закивали.
Потом они накормили меня размазней, сваренной из геркулеса (любимое блюдо в центре торнадо), мы выпили вместе по несколько чашек чая, и после того, как я немного пришел в себя, мне удалось подняться на непослушные, полуватные ноги.
— Добро пожаловать, теперь это твой дом, — сказал один из стариков, торжественно обведя рукой комнатушку. — Но если тебе здесь не нравится, можешь подыскать себе что-нибудь другое. Внизу еще осталось несколько свободных домов.
— Идем, — сказал Балдуан. — Мы покажем тебе город.
Город внутри торнадо. Как я уже рассказывал, обстановка внутри торнадо была на редкость стабильной, вращение совершенно не ощущалось, так же как не ощущается скорость внутри современного аэробуса, пока он не попадет в турбулентный поток. При большом желании можно было, конечно, заметить некоторую вибрацию, стены легонько дрожали, и изредка ощущались толчки, от которых падали на пол посуда и самые дряхлые из стариков. Оглушительный рев, окружавший торнадо снаружи, благодаря толстому слою песка внутрь доходил тихим, едва различимым гулом. Хотя не исключено, что я теперь просто хуже слышал.
Порой еще доносились лязг и грохот, свидетельствовавшие, скорее всего, о смене направления движения. Тогда лестница тряслась, плохо закрепленные ступени могли даже вывалиться, некоторые домишки кренились набок, потом снова вставали на место, но никто не обращал на это внимания.
Лестница была построена изо всякого хлама, который за долгое время скопился в центре торнадо. Учитывая преклонный возраст жителей города, оставалось только удивляться размаху и монументальности сооружения; с другой стороны, чем им еще было тут заниматься? Отказавшись от архитектурных излишеств, они всецело подчинили форму функциональности. Домики тоже не отличались разнообразием. Это привело меня к мысли, что с возрастом внешнему лоску также уделяешь намного меньше внимания.
Склад. — Здесь настоящий рай, — рассказывал мне один из трех сопровождающих, которого звали Абрахамиль Кра. Он был в городе кем-то вроде эконома. Как и большинство находящихся здесь, он попал в торнадо чисто случайно: путешествовал с караваном и был захвачен гигантским смерчем врасплох.
(Поначалу я думал, что все остальные жители города такие же жертвы остановок торнадо, как я, но со временем выяснилось, что таким умником был только я один.)
Склад представлял собой ряд одинаковых домиков где-то в центральной части лестницы. Чего тут только не было! Продукты, инструменты, обувь, одежда, ковры, щетки, всевозможная домашняя утварь — почти супермаркет, где каждому предмету отводилось свое место на полке в соответствии со сложной системой, в которой ориентировался один лишь Абрахамиль.
