Я судорожно искал выход из создавшейся ситуации, но что я мог сделать против такого количества ожесточенных врагов.
— Один! — грозно проревела бородатая идея.
Интересно, что представляет собой это жидкое беспамятство. Может, удастся просто уплыть?
МОЗГ БОЛЛОГА [продолжение]. Жидкое беспамятство состоит из равных частей концентрированной соляной кислоты и желчи боллога, в которых плавают миллионы прожорливых бактерий забвения. Шансы выжить, попав в море Забвения, не выше, чем бросившись нагишом в кратер действующего вулкана.
— Два!
Идеи подтолкнули меня к краю пропасти.
— И… — Бородатый предводитель поднял руку, чтобы сделать решающий взмах.
— НЕТ! — проревел грозный голос.
Это была 16Ч. Моей маленькой спасительнице удалось протиснуться сквозь толпу. Она решительно наступала на предводителя, который при виде ее смущенно попятился.
И тут она совершила то, чего никто не ожидал. Она ухватила предводителя за бороду и изо всех сил дернула ее. Борода оказалась фальшивой! Под ней скрывалось самое жуткое зрелище, какое только мне доводилось видеть: если представить себе гибрид химериады и пещерного тролля, он бы и то выглядел гораздо приятнее.
— Глупые! — закричала 16Ч. — Вы что, не видите, с кем имеете дело?! Это же безумие!
Толпа с испуганным вздохом отпрянула назад. Разоблаченная идея оскалила зубы, растопырила когти и зашипела:
— Только троньте! Предупреждаю: я буду кусаться! Вы знаете, это заразно! А ну расступись!
Толпа расползлась большим клином, словно ее расстегнули молнией. Никто не хотел прикасаться к безумию, которое, продолжая шипеть и отчаянно размахивая когтями, прокладывало себе дорогу вперед.
— Дорогу! Дорогу! Я безумие, страшное и ужасное! Расступись! Фш-ш-ш!
Безумие ловко вскарабкалось по уступам извилин наверх, к одному из туннелей, где на прощание обернулось и закричало:
— Придет день, и я овладею всеми вами, и тобой тоже. — Оно оскалилось на меня: — Да, с тобой у меня особые счеты! Фш-ш-ш!
С этими словами оно скрылось в туннеле, оставив после себя отвратительные раскаты смеха, от которого все волоски у меня на спине встали дыбом.
16Ч повернулась к толпе:
— Вам что, больше нечего делать?! Решили помочь безумию в его сумасшедших затеях?!
В ответ ей послышалось смущенное бормотание: «Ну да…», «Мы думали…» или «Ловкая маскировка…»
— Зарубите себе на носу: это мой друг, Синий Медведь. Он путешественник. Понятно? Я его пригласила и надеюсь, вы будете обращаться с ним как с гостем.
В гробовой тишине толпа растворилась. Потом они снова, как ни в чем не бывало, принялись рекламировать себя и торговаться друг с другом.
— Оно проделывает этот трюк снова и снова, — рассказывала 16Ч, когда долина плохих идей осталась позади и мы вдвоем вновь шагали пустынным туннелем. — Безумие — самое страшное существо, какое только можно себе представить. Оно шныряет повсюду, стараясь натворить в мозгах как можно больше беспорядка. Оно соединяет нервные окончания и вызывает короткие замыкания. Это настоящий мастер переодевания и интриг, стремящийся к тому, чтобы в мозгах воцарился хаос и там не осталось ни капли рассудка.
— Но это же просто глупо! Ему самому тогда тоже конец.
— Вот именно. И этому есть только одно объяснение. — 16Ч понизила голос и постучала себя пальцем по лбу: — Мне кажется, он не совсем нормальный.
Пещера картографа. Картограф предстал перед нами в форме куба, парившего в воздухе примерно в метре от земли. Он жил в просторной пещере, неподалеку от самой тихой извилины. Жилище его было абсолютно пустым. Я сказал «предстал в форме куба», поскольку картографы постоянно меняют свое обличье, изменяют форму и рисунок поверхности. Когда мы вошли, он был светящимся изнутри кубом, каждая грань которого пестрела абстрактными символами.
Одна его грань напоминала выкройку мужской сорочки, другая — карту погоды, третья — план собора в проекции сверху. Потом картинки на гранях вдруг замерцали и превратились в морскую карту, план транспортной сети и схематическое изображение какой-то галактики.
Он мог мгновенно менять свою форму, становясь то пирамидой, то ромбом, то безупречно гладким шаром, поверхность которого отображала все улицы нашей планеты, до последнего переулка. При этом он постоянно вращался вокруг своей оси, отчего у меня рябило в глазах, и я не мог сконцентрироваться.
Голос его шел будто изнутри и был высоким, почти поющим, причем на буквах «Ч» и «Ц» отчетливо слышался электрический треск, а в общем и целом ему нельзя было отказать в определенной доле обаяния.
— Ну-с! Сверим ‡асы,
[1]
— уверенным голосом скомандовал картограф.
16Ч взглянула на запястье, где, правда, не было никаких часов, и машинально ответила:
— Шестнадцать часов!
— Э-э, девятнадцать часов сорок семь минут, — отрапортовал я просто так, наугад.
Картограф сделал многозначительную паузу и гордо оповестил:
— Двад‡ать один ‡ac двад‡ать две минуты! Отли‡но!
Это, видимо, было у них чем-то вроде приветственного ритуала.
— Познакомься, это мой друг Синий Медведь. Ему нужен план Большой головы, он хочет пройти ее насквозь. Ты сможешь ему помочь?
— Тсс, — зашипел картограф и стал вращающимся диском, на котором появился план сканированного мозга.
— Карта Большой головы? На это уйдет уйма времени. Надеюсь, ты понимаешь, ‡то представляет собой Большая голова изнутри? Многие километры туннелей извилин. Если сложить их вместе, полу‡ится расстояние от Земли до Луны. Тебе слу‡аем не нужна подробная карта лунных кратеров? Могу предложить одну по дешевке, у меня тут как раз…
