— …И вот я оказался один против этих четырех жутких чудовищ, — говорил он. — А из оружия при мне были только берцовая кость моноклида и собственная смекалка. Чтоб вы знали, эти летучие пауки отличаются дьявольской свирепостью. У них вот такие огромные крылья, к тому же зазубренные и острые как бритва. Я уж не говорю про клыки и щупальца, усеянные ядовитыми шипами… Они застали меня врасплох — прямо на краю жерла действующего вулкана…
Дрейгар прервал рассказ на полуслове и прислушался.
— Что там еще? — проворчал Эмос.
Со стороны поселка рудокопов послышалось тарахтение.
Все остановились, немного подождали, а затем продолжили путь.
— …Пауки были готовы вцепиться в меня, — Дрейгар возобновил прерванный рассказ, — но я изловчился и что было силы двинул первого берцовой костью. Он рухнул как подкошенный. Недолго думая, я вымазался в его крови и, взвалив его тушу себе на спину, направился прямо на трех других. При этом я нарочно шевелил его крыльями и щупальцами — как будто он живой. Это сбило других пауков с толку. Зрение у них, чтоб вы знали, очень слабое. Главное — нюх. А так как я вымазался паучьей кровью, они приняли меня за паука и, решив, что добыча ускользнула, улетели прочь…
— Кто-то едет! — прервал его Эмос.
Дрейгар встревоженно обернулся. Они как раз спускались с холма по направлению к дороге и находились на открытом пространстве. Эмос уже хотел предложить спрятаться, но тут увидел, что беспокоиться не о чем: это был всего лишь грузовик с двумя рудокопами. Грузовик подскакивал на кочках и, видимо, очень спешил.
— Сейчас узнаем, в чем дело, — сказал Локрин.
Эмос был вынужден согласиться. Его тоже разбирало любопытство.
Они принялись размахивать руками, чтобы привлечь внимание водителя. Как ни странно, несмотря на то что они были мьюнанами, грузовик затормозил и остановился.
— Что случилось на шахте? — спросил Эмос рабочих. — Судя по грохоту, в туннеле произошел обвал?
— Так и есть, — кивнул один из рудокопов. — Дела плохи. Мы спешим в Унгрет. Говорят, у них есть проводники, которые хорошо знают местность. Несколько наших ребят оказались запертыми в туннеле. Кое-как удалось до них докричаться. Они уверяют, что нашли какой-то лаз. Может быть, он выведет из шахты… А вы что скажете? Вам ведь известны все пещеры на Абзалете.
Эмос знал эту местность как никто другой. Он вопросительно взглянул на Дрейгара. Парсинанин пожал плечами. Эти рудокопы сами виноваты. Поделом им. Может, унгретские проводники и посодействуют, да только вряд ли норанцы примут помощь от мьюнан…
— С этой стороны на Абзалете нет никаких других лазов в пещеру, — сказал Эмос. — Но на соседней горе, что находится на земле рэнсников, действительно есть множество лазов, которые ведут в подземные пещеры. Не исключено, что по ним можно добраться до Абзалета. До тех мест два-три дня пути, но в Унгрете живут люди, которые знают, где вход. Правда, этот вход наглухо завален громадной плитой. Если сможете, попробуйте ее сдвинуть.
— А вы знаете дорогу? — спросил водитель. — Покажете, как доехать?
— Ну уж нет, — покачал головой Эмос. — Мое дело сторона.
— Но почему бы им действительно не помочь? — удивился Локрин.
— Прошу вас! — взмолился рудокоп. — К тому же в туннеле оказались двое ваших.
— Так я и поверил, — недоверчиво хмыкнул Эмос.
— Ей-богу! Мужчина и женщина. Не то Мик и Налла, не то еще как. Они забрались туда, разыскивая своих пропавших ребятишек.
Эмос нахмурился, а Тайя и Локрин побледнели.
Несчастье свалилось как снег на голову.
— Ну-ка, подвиньтесь, — рявкнул Эмос, — чтобы мы могли поместиться в вашей таратайке! Нельзя терять ни минуты. Разворачивайте машину и гоните на гору!
* * *
Взводный Калам был громадным, пузатым детиной. «Кость у меня такая — широкая!» — хвастался он. Однако вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову дразнить его, поскольку в недавнем прошлом Калам прославился как чемпион по кулачным боям. Нужно заметить, что успехом кулачного бойца он был целиком обязан именно своему необъятно жирному пузу, которым решительно напирал на ошеломленного противника, а затем наповал сбивал с ног ударами увесистых, словно утюги, кулаков.
В отличие от кулаков, речь у него была развита крайне скудно. Когда к воротам поселка подошли две женщины из племени габбитов, ведя под уздцы ослика, запряженного в телегу, груженную всяким хламом, и начали что-то тараторить, Калам оглянулся в поисках кого-нибудь, кто бы помог ему объясниться с непрошеными гостями. Он вопросительно взглянул на товарищей-охранников, но те только непонимающе пожали плечами.
— Есть твоя что-что старый вещи, большой-большой котел? — обратилась к Каламу одна из женщин.
Калам лишь глупо пялился. Единственное, что ему было известно: габбиты считались отбросами общества, вроде бездомных собак, на них можно было вообще не обращать внимания. Скитаясь от деревни к деревне, от города к городу, они собирали всякую дрянь, приспосабливая ее для каких-то своих нужд.
Женщины были карликового роста, с маленькими детскими головками и пятнистой розовато-желтой кожей. Их платья были скроены из одних заплат и усеяны многочисленными пуговицами. Быстрое и певучее наречие, на котором изъяснялись габбиты, понимал не каждый.
— Эй, кто-нибудь говорит на этом собачьем языке? — рявкнул Калам, обращаясь к компании рудокопов, толпящихся во дворе.
В сторожевую башню поднялся Галеус Джуб и, взглянув на женщин, которые в ожидании стояли руки в боки, объяснил:
— Им нужно старье. Это женщины из племени габбитов. Теперь и сюда добрались… — И, перегнувшись через перила, крикнул: — Эй, там! Старье берем?
— Берем-берем! — откликнулась женщина, та, что повыше ростом. — Старье берем, природе-матке отдаем! Объясняла мало-мало большому котлу. Большой котел — пустой башка!
Галеус Джуб расхохотался и помахал женщине рукой.
— Что она сказала? — подозрительно спросил Калам.
— Она сказала, что вывезет со свалки хлам и отправит на переработку… А еще похвалила твою атлетическую фигуру.
— Не врешь?
— Как можно.
Однажды женщины уже заезжали в поселок рудокопов и теперь погнали осла с телегой прямо на свалку. Кроме заржавленного железного лома, здесь можно было отыскать массу всякой всячины, пригодной в хозяйстве габбитов. Разбирая кучи мусора, женщины с удивлением обнаружили, что на этот раз куски металла густо опутаны железной проволокой.
— Моя нет-нет возиться до утра! — фыркнула женщина-габбит, обращаясь к подруге. — Старье берем, кладем в телега, а дома дети мало-мало разберут.
Подруга с готовностью кивнула. И в самом деле: чем тратить время, распутывать проволоку, лучше уж все как есть погрузить на телегу, привезти металлолом в деревню, где ребятишки все переберут и распутают.
