София почувствовала, что сейчас расплачется. Ей хотелось любить мужа, как прежде — открыто, без страха и сомнений. Но могла ли она довериться Максу? Нет… Именно поэтому ей было опасно встречаться с ним наедине. Она могла поддаться искушению и не совладать с чувствами.
София тяжело вздохнула. Нужно прекратить думать о Максе! Нужно отвлечься.
Пожалуй, можно было бы пригласить к себе в гости кузину Шарлотту. Да, это прекрасная мысль! И они останутся вместе на всю ночь!
София направилась к секретеру, чтобы написать записку Шарлотте, однако в этот момент в дверь постучали.
На пороге появился Джейкобс.
— Вас желает видеть мистер Риддлтон, миледи, — доложил он.
Томас! София совсем забыла, что он должен был на днях вернуться в Лондон. За время разлуки она поняла, что этот человек почти ничего не значит для нее. Тем не менее, сейчас она была рада его видеть.
— Впустите его, Джейкобс.
Через минуту в гостиную вошел, как всегда, аккуратно одетый Томас Риддлтон. Это был высокий красивый мужчина с густыми каштановыми волосами и открытым взглядом. Томас поцеловал руку Софии, и на его губах заиграла искренняя улыбка.
— Вы прекрасно выглядите, София.
— Благодарю вас. — Она высвободила свою руку, слегка смутившись. Ну почему бы ей не влюбиться в Томаса? Ну почему жизнь так несправедлива!
София указала гостю на стул:
— Присаживайтесь!
Томас сел, и София опустилась на стул напротив него.
— Как прошел ваш визит к матери?
— Прекрасно. Хотя не скрою, время пробежало бы незаметней, если бы вы чаще писали.
— Чаще? — удивилась София. — Но ведь я не написала вам ни одного письма!
— Вот именно, — сухо сказал Томас.
София натянуто улыбнулась:
— Я предупреждала вас, что не люблю писать писем.
— Да, конечно, но все же я не терял надежды получить от вас весточку. — Томас сделал паузу, и по его лицу пробежала тень. — София, я знаю, что Истерли вернулся.
София почему-то зарделась как маков цвет.
— Да, он действительно здесь.
— Понятно. Я надеялся, что он не приедет… Полагаю, вы уже говорили с ним об аннулировании брака?
— О да, конечно, но мы не достигли согласия по… по некоторым вопросам.
Томас приподнял брови:
— Если хотите, я пошлю к нему своего поверенного, это ускорит…
— Простите, — перебила его София. — Неужели вы думаете, что я не способна самостоятельно уладить свои дела?
Томас с удивлением взглянул на нее, но потом снова улыбнулся:
— О, теперь я понимаю, что с вами происходит. Вы сильно расстроены — возвращение Истерли повергло вас в смятение.
Действительно, после поцелуя в тесном темном чулане София никак не могла прийти в себя. Но об этом она не стала рассказывать Томасу.
— Боюсь, Томас, мое смятение вызвано другими обстоятельствами.
Томас поднял руку, заставляя Софию замолчать:
— О, перестаньте, я знаю вас лучше, чем вы знаете себя!
Она открыла рот от изумления. Когда это Томас стал таким самонадеянным? Раньше она не замечала в нем подобных качеств. Произошедшие с ним перемены ей не нравились.
— Простите, но я как-нибудь сама разберусь в своих чувствах и мыслях. Не надо делать этого за меня. — София постаралась произнести эти слова с мягким упреком и надеялась, что Томас не поймет ее превратно.
Он засмеялся:
— Мне кажется, нет никакого смысла притворяться, что мы плохо знаем друг друга. Я все отлично понимаю. А теперь, прошу вас, расскажите подробно об Истерли. Как он вернулся, о чем вы говорили, как он себя ведет? Я не думал, что он приедет в Англию, но, наверное, мое письмо сыграло свою роль и…
— Ваше письмо?
— Да, я взял на себя смелость обратиться к Истерли с письмом, в котором объяснил, что аннулирование брака принесет ему только пользу.
София не верила своим ушам:
— Вы написали моему мужу письмо о делах, которые вас совершенно не касаются!
— Да, это так, — согласился Томас, нервно заерзав на стуле, — но я думал, что вы не будете возражать против моего вмешательства.
— В таком случае почему вы не спросили меня, что я думаю по этому поводу? Почему не попросили разрешения?
Томас покраснел.
— Согласитесь, София, что я не чужой вам человек.
— Не чужой? С чего вы это взяли?
— Как?! Вы оспариваете это? Но не станете же вы отрицать, что последние несколько месяцев мы с вами тесно общаемся и…
София вдруг поняла, что в беседах со своими приятелями Риддлтон наверняка говорил о ней как о своей женщине, как о будущей жене. Вот почему, где бы она ни появилась, за ее спиной сразу же начинали шептаться.
— Я действительно не стану этого отрицать. Я думала, Томас, мы с вами стали добрыми друзьями. Друзьями — и только! — твердо сказала София.
— О, молчите! — с улыбкой сказал Томас. — Я на все согласен. Я — терпеливый человек и буду покорно ждать, когда вы аннулируете свой брак и Истерли снова уедет.
Макс уедет?! У Софии перехватило дыхание, и она судорожно сглотнула. Нет, он не уедет! Она этого не допустит!
Томас сидел, закинув ногу на ногу, и не сводил глаз с Софии. Ей стало неуютно под его пристальным взглядом.
— Я слышал об истории с браслетом. Темное дело, однако если поразмыслить хорошенько, то здесь нет ничего удивительного.
Опять всплыл этот проклятый браслет!
— Не знаю, что вы там слышали, однако уверяю вас — слухи, которые ходят о пропаже браслета, недостоверны…
— Жаль, что Истерли снова замарал свою репутацию.
София не могла больше выносить этого издевательства. Она зажмурилась, стараясь сохранять спокойствие. Раньше ей импонировала ясность мысли Томаса и его уверенность в непогрешимости собственного мнения, однако теперь все это раздражало ее. Она не знала, что изменилось, но теперь она смотрела на Риддлтона совсем другими глазами.
— И не важно, украл он на самом деле браслет или нет, — продолжал рассуждать Томас. — Вся эта история должна подтолкнуть его к скорейшему отъезду из Англии, она заставит его дать согласие на аннулирование брака и таким образом сыграет вам на руку. — Томас улыбнулся. — То есть нам на руку.
Он сделал ударение на слове «нам».
— Подождите, — вставая, остановила его София. — Боюсь, что вы сильно заблуждаетесь, Томас. Повторяю: мы всего лишь друзья и не более того.
Улыбка Томаса померкла.
— София, но разве отношения, которые сложились между нами, нельзя назвать хорошими?
