Поначалу он предположил, что Софья просто встала пораньше и отправилась продолжать свои загадочные поиски в саду. Но потом обнаружилось, что вместе с госпожой исчезла и служанка, а также некоторые личные вещи.
Удивление и недоумение сменились гневом, когда, поспешив в Хиллсайд, он узнал то, о чем уже догадывался: карета и грум тоже пропали.
— Исчезла посреди ночи. Забрала с собой карету и служанку и бог весть что еще, — объяснил Стефан и скрипнул зубами.
— Мисс Софья оставила какую-нибудь записку?
— Полагаешь, она стала бы благодарить меня за оказанное гостеприимство?
Эдмонд задумчиво кивнул:
— Понятно.
— Приятно слышать, что хотя бы одному из нас что-то понятно.
— Скажи-ка, брат, была ли у нее какая-то причина вот так, посреди ночи, исчезать из поместья, никого об этом не уведомив?
Стефан нетерпеливо махнул рукой:
— Я и сам об этом думаю, но никакой причины не нахожу.
— Я имею в виду, — негромко продолжил Эдмонд, — не послужил ли ты такой причиной? Может быть, сам того не сознавая?
Стефан напрягся. Тот факт, что гостья сбежала после проведенной вместе ночи, говорило отнюдь не в его пользу. Потеря девственности — большое событие для любой женщины, и, возможно, Софья испытала чрезмерное потрясение. При мысли об этом ему стало немного не по себе.
К счастью, замешательство продолжалось недолго. Пусть она и была невинна, но отдалась-то по доброй воле. Да и не один раз. А в конце вполне освоилась и осмелела.
Нет, какой бы ни была причина, к их бурному роману эта причина не имела никакого отношения.
— Нет. Его короткий ответ, похоже, не очень-то убедил брата.
— Хмм.
— Осторожнее, — предупредил Стефан. Обсуждать нагрянувшую внезапно страсть к загадочной русской гостье не было никакого желания.
Возможно, Эдмонд и хотел что-то сказать, но, поняв, что брат не в том настроении, чтобы добиваться от него объяснений, сменил направление.
— Но какая-то же причина для столь внезапного отъезда должна быть, — тоном обвинителя сказал он.
— Могу только предположить, что она выполнила порученное задание и решила не задерживаться.
— И что же это было за задание? — с сомнением спросил Эдмонд.
— Украсть что-то в Мидоуленде.
Как и следовало ожидать, Эдмонд посмотрел на брата так, словно тот и впрямь рехнулся.
— По-твоему, дочь княгини Марии обычная воровка? Стефан фыркнул.
— Обычная? Вот уж нет.
— Ты обнаружил какую-то пропажу? — спросил Эдмонд. — Что? Серебро? Мамины украшения? Картины?
Стефан неловко переступил с ноги на ногу. По его распоряжению Гудсон тщательнейшим образом осмотрел весь особняк, но все оставалось на своих местах, ничего не пропало.
Тем не менее терзавшие его подозрения не отступили, не рассеялись.
— Нет.
Некоторое время Эдмонд пристально смотрел на брата.
— Знаешь, после появления здесь мисс Софьи ты ведешь себя немного странно. Тебе не кажется, что невольное увлечение этой женщиной подтолкнуло тебя к тому, чтобы отыскать в ней какие-то изъяны? Может быть, отсюда и подозрения?
Стефан нетерпеливо покачал головой. Да, конечно, увлечение было, с этим не поспоришь, но с недоверием оно связано не было. Недоверие возникло в результате ее действий.
— Она навлекла на себя подозрения, потому что, проведя эти дни в Мидоуленде, вела себя так, словно искала клад, — возразил он. — И особенно ее интересовали мамины апартаменты.
— Уверен?
— Абсолютно. Эдмонд покачал головой.
— Что она могла там искать?
— Думаю, что-то имеющее отношение к России. Но среди привезенного мамой из Санкт-Петербурга ничего особенно ценного нет. — Стефан поиграл желваками. — По крайней мере, ничего ценного для посторонних.
Эдмонд нахмурился. Он, как и Стефан, бережно охранял любую память о родителях.
— И вот теперь она исчезла.
— Да.
— Что будешь делать? Для себя Стефан уже все решил и теперь, не колеблясь, повернулся к стоящей в конюшенном дворе карете.
— Поеду за ней. Эдмонд схватил его за руку.
— Подожди.
— Что еще?
— Не забывай, ты — герцог Хантли. У тебя есть определенные обязанности. Ты не можешь просто так прыгнуть в седло и ускакать неведомо куда.
Слышать такое от брата было смешно, и Стефан иронично вскинул бровь.
— Подумать только, кто учит меня ответственности.
— Признаю, я не был образцом для подражания, — с кривой усмешкой признался Эдмонд, — и предсказуемостью не отличался, но ты — другое дело.
— Мягко сказано, брат. Ты всю жизнь делал что хотел. Играл. Уходил из дому, никого не предупредив, и отсутствовал порой неделями. С чего вдруг такие перемены?
— Все правильно, но я всегда знал, что в любом случае могу рассчитывать на брата, что ты вытащишь из любых неприятностей. Точно так же на тебя рассчитывают теперь другие.
Стефан нетерпеливо вырвал руку.
— Я знаю свои обязанности.
— А раз так, то знаешь, что должен остаться в Мидоуленде. Если хочешь, я могу связаться со своими знакомыми в России и…
— Нет, — резко бросил Стефан.
Он понимал, что ведет себя безрассудно. Что в погоню за Софьей можно послать слуг, которых у него добрая сотня. Но оскорбленная гордость не принимала вариант, при котором он отказывался от удовольствия самолично схватить ту, что стала проклятием и смыслом его теперешней жизни.
Он пытался убедить себя, что это всего лишь гнев, отклик на ее попытку предать его, но в глубине души понимал, что причина в другом. Софья… принадлежала ему. И поскольку отказаться от нее он не мог, оставалось только найти ее и вернуть на место. Туда, где она и должна быть.
— Мисс Софья — моя проблема, и разобраться с ней я намерен лично.
— Так ты признаешь, что дело личное, — проворчал Эдмонд.
— Тебя оно не касается.
— Проклятье. — Эдмонд стиснул зубы, чтобы не сорваться на бессмысленный спор, и подавил вздох. — Пообещай хотя бы, что возьмешь с собой слуг.
— Я в состоянии справиться сам. Эдмонд развел руками:
— Ты просто сошел с ума. Понимаешь? Стефан кисло усмехнулся. В этом он был полностью согласен с братом.
— Ступай к жене и займись ею, — сказал он и, повернувшись, направился к карете.
* * *
Париж
Готовясь к побегу, Софья опрометчиво полагала, что самое трудное ждет в начале: незаметно ускользнуть от Стефана и не попасть в руки незнакомца с ножом, поджидающего ее где-то у поместья.
