Джинни до сих пор не понимала, как ей удалось увлечь этого человека. Раньше ей казалось, что Стив может бросить ее в любую минуту или походя оскорбить. Она сомневалась, что нужна ему, — разве что для плотских утех. В былые дни Стив не раз говорил ей, как ценит свободу и независимость. «Женщины, — сказал он однажды, — пытаются заманить мужчин в ловушку, именуемую браком, и пользуются для этого всеми средствами, предоставленными им природой, включая заламывание рук и горькие слезы…» Нет, от нее он такого не дождется. Бог наградил ее сильным характером. Неужели он начал это понимать?
Лежа в объятиях мужа и слушая, как он шепчет ей слова любви, Джинни забыла о своих страхах — да и как не забыть, если самое легкое его прикосновение заставляло ее трепетать? Не так уж важно, куда и надолго ли придется уезжать Стиву. Джинни верила, что он непременно вернется; что ж, она будет ждать его. Судьба соединила их, а любовь не даст им разлучиться.
Стив ускакал на рассвете, а к тому времени, когда примчался покрытый пылью посланец из Керетаро, Джинни уже сидела за письменным столом в небольшой приемной перед кабинетом генерала Диаса. Керетаро пал, и император отдал свою шпагу генералу Эскобедо. Говорили, что императора предал полковник Мигель Лопес, один из его ближайших друзей, похвалявшийся тем, что у него есть сторонники в обоих лагерях. Когда-то Мигель был и ее другом и помог их сближению со Стивом. Неужели возможно, что полковник Лопес — двойной агент, тайно служивший делу революции?
Джинни погрузилась в размышления, недоумевая, почему ее огорчила весть о взятии Керетаро, — ведь это значит, что война скоро закончится.
Вдруг Джинни услышала голос с сильным американским акцентом.
— Прошу извинить меня, мадам, но один из солдат на улице утверждает, будто вы говорите по-французски.
Подняв голову, Джинни увидела высокого бородатого мужчину в синей униформе с капитанскими нашивками.
Джинни побледнела, а ее зеленые глаза расширились.
Но не успела она и слова вымолвить, как капитан изумленно воскликнул:
— Джинни, Джинни Брендон!
Все закружилось перед глазами Джинни, но, наконец, овладев собой, она спокойно произнесла:
— А, Карл Хоскинс! Вот уж не ожидала увидеть вас здесь! Когда мы в последний раз виделись, вы…
Мужчина оперся руками на ее стол и даже наклонился к Джинни, словно не веря собственным глазам. Она заметила, как пристально он всматривается в ее лицо, будто и в самом деле хочет убедиться, что перед ним именно Джинни.
— Я перестал работать у вашего отца, когда мы перебрались в Калифорнию. Некоторое время… хм… был шерифом в Соединенных Штатах, пока мы не узнали… что вы, так сказать… — Он запнулся, подбирая слова, и на его лице проступил румянец. Джинни неожиданно отметила, что борода ничуть не портит этого привлекательного парня с нордической внешностью. Неужели прошло только два года с тех пор, как она была влюблена в Карла Хоскинса?
Его неожиданное появление здесь казалось совершенно необъяснимым. Просто непостижимое совпадение!
Пока Джинни все это обдумывала, румянец постепенно вернулся на ее щеки. Точнее, она залилась краской, но, слишком пораженная встречей, не заметила этого.
— Что же вы делаете здесь, скажите ради Бога? Да к тому же в форме?
— Господи! — позабыв о светских приличиях, Карл продолжал в упор смотреть на Джинни, не обращая внимания на любопытные взгляды мексиканских офицеров, считавших себя покровителями и защитниками очаровательной «ла тененте».
— Джинни Брендон! Просто не верится…
— Перестаньте глазеть на меня, капитан, — раздраженно сказала Джинни. — Вы так и не объяснили мне, что здесь делаете и почему на вас эта форма! Вы что, прибыли сюда по какому-то важному делу?
Хоскинс, наконец, взял себя в руки, хотя по-прежнему пялился на Джинни.
— Я один из американских волонтеров «Легиона чести». Мы прибыли в Мексику под командованием полковника Грина, чтобы помочь президенту Хуаресу. Нас только что перебросили в район Текскоко. Вот только встретить здесь вас я уж совсем не ожидал. Боже, да ведь, узнав о вашем исчезновении из Мехико, отец решил, что вас либо взяли в плен, либо вы вернулись в Париж… Господи, Джинни, — вдруг прорвало его, — вы и представить себе не можете, как все всполошились из-за вас. После того, как миссис Брендон вернулась вся в слезах, вне себя от тревоги и рассказала вашему отцу, что вас похитили, он убедил меня принести присягу и вступить в отряд рейнджеров, которые вызвались вас отыскать. Мы раза два напали на ваш след и, скорее всего, настигли бы вас, но…
Джинни снова вспыхнула: она слишком хорошо помнила то бесконечное путешествие через горы и пустыни, когда она была пленницей Стива. Тогда она ненавидела его и страстно желала лишь одного — сбежать от своего похитителя. Конечно, она надеялась, что ее отыщут и спасут. Джинни поняла, что Карл — один из немногих, кого отец посвятил в свои планы. Значит, его появление в штабе не так уж случайно, как она было подумала. Как-никак, а он все-таки шериф, представитель закона! Однако, надев мексиканскую форму, он уже не мог действовать как официальный представитель американского государства… Джинни обрадовалась, что Стива нет в лагере.
Зеленые глаза Джинни чуть сузились, когда она посмотрела на Карла, подсознательно желая выместить на нем раздражение, вызванное в ней внезапным страхом и беспокойством:
— Зачем вспоминать все это, с тех пор прошло слишком много времени. Как видите, сейчас я в полной безопасности. К тому же мне нравится дело, которым я сейчас занимаюсь, по крайней мере, я приношу хоть какую-то пользу.
Карл нахмурился. Он постепенно осознавал, что перед ним действительно Джинни Брендон — с теми же изумрудными смеющимися глазами, с таким знакомым ртом, столь часто кривившимся в иронической улыбке. Джинни Брендон, когда-то слывшая настоящей леди и отчаянной кокеткой. Он сходил с ума от ревности, когда она убежала из поезда в Эль-Пасо с тем самым французом, а уж потом, когда узнал, что ее похитил человек, несимпатичный ему и никогда не внушавший доверия, ревность и ярость захлестнули его. Тогда Карл хотел одного: найти и убить Стива Моргана — затравить его как бешеного пса, как самого последнего преступника, каковым, по его мнению, тот и был, — и спасти очаровательную дочь сенатора. Что произошло с ней за последние два года? Какой опыт она приобрела? И еще одна тайная мысль терзала его: вглядываясь в ее лицо, столь же прелестное и холодное, как и прежде, Карл думал: сколько же мужчин делили с ней постель?
— Мне все еще не верится, что это вы, — повторил Карл. Значит, вы и есть та самая женщина-лейтенант. Один из моих солдат говорил, что в штабе генерала Диаса появилась златокудрая леди, креолка или испанка, совершенно европейского вида. Черт возьми, неужели он и в самом деле решил, что вы родились в Мексике?
Услышав его пренебрежительный тон, Джинни сжала зубы от злости. Ох уж этот Карл, он всегда умел вывести ее из себя — она и сейчас видела, что он абсолютно не изменился, разве что отпустил бороду! Совсем уж некстати она вспомнила, что всегда не переносила его манеру целоваться.
