Кафе, куда он ее привел, было чистым и уютным, и они выбрали отдельный столик, стоявший поодаль от других.
— В Гаване полно кофейных, — заметил Делери, и Джинни с любопытством посмотрела на него.
— Значит, вы собираетесь на Кубу?
— Вы разбиваете мне сердце своим равнодушием. А я-то надеялся убедить вас посетить Гавану. Это удивительный город. У вас есть там друзья?
— Если вы имеете в виду… о, вы именно это, разумеется, имеете в виду… Все это друзья моего мужа, а у нас не всегда общие друзья.
— Вы невероятно умны. Меня всегда интересовало, каково это — быть женатым. И удивляло тоже… — он пожал плечами, — но этого мало, чтобы попробовать самому. Мне не доставляют удовольствия никакие оковы.
— Вы очень легко переходите от одной темы к другой. О чем бы нам еще поговорить?
Он рассмеялся, откинув голову назад:
— Знаете, мне чрезвычайно приятно ваше общество. Полагаю, вам говорили и раньше, что вы необыкновенная женщина!
— Благодарю вас.
Помолчав, он добавил:
— Я слышал, что вы собираетесь в Мексику, чтобы соединиться там с мужем. Он уже отправился туда, не так ли?
Допив кофе, Джинни сказала:
— Вы действительно хотите знать, куда я собираюсь и где мой муж? Я удовлетворю ваше любопытство, если и вы ответите на мои вопросы.
— О, вы предлагаете мне сделку! Ну хорошо, меня удивило, что ваш муж решил сопровождать хорошенькую кубинскую вдову в Мексику, предоставив красавице жене играть роль сиделки… Этот вопрос вас не смущает?
— Нет. Но я уверена, что вы уже знаете ответ. У моего мужа появились срочные дела в Мексике, а Анна Дос Сантос возвращается к своим родителям, чья асиенда граничит с асиендой деда моего мужа. Что же касается меня, то мой отец и мачеха, отчасти из-за вас, нуждаются в помощи. Так вот… — она спокойно выдержала его взгляд, — теперь ваша очередь. Дуэль с моим отцом была тщательно спланирована, не так ли? Почему вы хотели убрать его с дороги? Просто выполняли чей-то заказ?
— Да, вы на редкость умны! — Делери откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Неужели вам не приходило в голову, что именно вас я хотел добиться все это время? Я сделаю это, даже если мне придется похитить вас.
— Взять в заложницы? — спросила Джинни. — И после того как вы убили бы моего отца… Все это уже было прежде — то есть мне уже приходилось быть заложницей. Но тому, кто отважился на это, потом пришлось плохо.
Джинни гордилась собой — даже голос у нее не дрогнул. Но Делери не отступил:
— Возможно, ваш муж просто не понял, сколь драгоценный дар ему достался. Я не столь беспечен. Нет, не могу себе представить, что стал бы сожалеть, овладев вами. Вы кажетесь мне… совершенно очаровательной! А что вы скажете обо мне?
— Вы слишком самоуверенны.
— Возможно. Но думаю, нам лучше быть друзьями, чем противниками. — Понизив голос, Делери добавил: — Вы заказали каюту на борту «Анны Б», следующей в Матаморос. Кажется, вы полагали отплыть в пятницу в сопровождении нескольких человек. Но почему же вы ищете корабль, который доставил бы вас в Веракрус? Пожалуйста, не разбивайте мне сердце и не говорите, что спешите к любовнику!
— А вы преследуете меня… или шпионите за мной?
— Я занимаюсь своими делами, как, вероятно, и вы. Вообще-то я очень методичный человек. И у меня много друзей в Новом Орлеане. Все это связано со взяточничеством. Если уж даже Генри Уэрмота можно подкупить, что говорить об остальных!
Этот разговор казался Джинни странным, почти нереальным. Когда Делери взял ее руку, она заметила, что у него сильные пальцы.
— Что вами движет? — Джинни старалась не выказывать напряжения.
— Не притворяйтесь, будто не понимаете меня. Неужели вы не можете отнестись к этому, как к приключению? Неужели вам не хочется чего-то нового, острого, необычного?
Она с трудом воспринимала его слова, но инстинкт подсказывал ей, что Делери вполне серьезен.
— Не бойтесь! Разве вы никогда не хотели начать новую жизнь? Взгляните на красоту этих высоких мачт. Вот-вот поднимут паруса, видите? И корабль доставит вас туда, куда вы пожелаете. Говорят, капитан «Амариллиса» очень странный тип и проводит все время в своей каюте, покидая ее только по ночам, чтобы посмотреть на звезды. «Амариллис» зайдет и в Нассау, и в Гавану, и на Ямайку и, возможно, пробудет пару дней в Веракрусе, прежде чем пересечет Атлантику. Я купил два билета, поедемте, неужели вы откажетесь от такой соблазнительной перспективы? У вас не будет причин на меня жаловаться. Испытайте меня в течение ближайших двух недель, и если вам захочется остаться в Веракрусе — ну что ж, воля ваша!
Нет, он сумасшедший! И все же… Джинни облизнула пересохшие губы:
— Значит, вы все уже решили… А вдруг я скажу, что у меня нет желания пускаться в авантюры?
Все еще удерживая ее руку, Делери пожал плечами:
— У меня нет выбора. Конечно, я бы предпочел, чтобы вы пошли на это добровольно, но в любом случае я твердо решил добиться вас… И уже кое-что предпринял…
— А я еще ничего не знаю об этом! — Джинни неожиданно засмеялась — то ли от нервного возбуждения, то ли от чувства внезапно обретенной свободы. Свободы от всего — границ и условностей, ответственности и воспоминаний. Неужели возможно полностью обновиться или она сходит с ума, как и он?
Джинни не хотела, чтобы кто-то сопровождал ее в Мексику, где она чувствовала себя пленницей, но сделала вид, что согласна на все. Она хотела только добраться до Веракруса, а оттуда — до небольшой асиенды, единственного места в мире, которое считала своим домом. Что будет потом, Джинни не загадывала. Возможно, пошлет кого-нибудь за детьми — ведь дон Франсиско не посмеет отнять их у нее. «Не стоит спешить, — говорила себе Джинни, — не больше одного шага за один раз». И вот теперь ей предлагали сделать не просто шаг, но гигантский прыжок!
— Но у меня нет с собой даже одежды!
— О, я подумал об этом. У меня очень хороший вкус, так что в этом вы можете на меня положиться.
Джинни оставалось только напомнить, что он ее вовсе не купил и что она не принадлежит ему. Он поклонился ей.
И повторилось все, что было прежде, — и теплые солнечные лучи, и соленые брызги на лице. Ее внесли в список пассажиров под именем Женевьевы Реми («Ты можешь называть меня Женни», — серьезно сказала она Андре). Она была очень красива, судя по тем восхищенным взглядам, которые бросали на нее пассажиры. Они, несомненно, завидовали тому, кого принимали за ее мужа.
Что же касается Андре, которому предстояло быть ее спутником не менее двух недель, то его общество казалось Джинни весьма приятным. Их отношения напоминали Джинни ее любовную связь в Мексике с полковником Мигелем Лопесом. «Разница лишь в том, — щурясь от солнца, думала она, — что тогда меня переполняли мечты и романтические бредни. К тому же я полагала, что могу стать гораздо лучше, оставив все в прошлом. Возможно, мне следовало стать женой Мигеля…»
