— О, но я настаиваю, как старый друг семьи, — сказал Трент Челленджер, уводя девушку. — Я еще не имел удовольствия проверить, как вы… вальсируете. Хотя я, конечно, слышал, что вы искусны во всем!
«Что он имеет в виду?» — спросила себя рассерженная Лаура.
Она с удовольствием бросила бы ему в лицо кое-какие не слишком лестные слова. «Если бы только все это не происходило в обществе, в присутствии его королевского высочества», — в ярости подумала Лаура. Когда Трент закружил ее, прижав к своему крепкому, мускулистому телу, она решила атаковать первой.
— Похоже, вы еще не научились танцевать, как подобает воспитанному человеку! — выпалила она. — Вы могли бы сохранять дистанцию между нами — вероятно, ваша светловолосая соблазнительница приучила вас сжимать женщину в объятиях так, чтобы та не могла вырваться. И как вы смеете называть себя герцогом? Полагаю, вы по-прежнему считаете себя американцем? Как вам известно, мы не признаем дурацких титулов. Может быть, вы один их тех англофилов, которые готовы отказаться от американского гражданства ради того, чтобы перед их фамилиями появились слова «сэр», «лорд» или «граф»? На самом деле вы…
Удерживая Лауру возле себя, Трент закружил ее так стремительно, что у девушки едва не перехватило дыхание и она чуть было не потеряла равновесие. «Будь он проклят!» — подумала Лаура. Он наказывал ее за ту язвительную тираду, которая явно попала в цель.
Лауре казалось, будто зал вращается вокруг нее; ей пришлось крепко прижаться к своему партнеру; наконец очертания предметов и лиц снова обрели резкость, и Лаура овладела собой. Трент что-то говорил ей неторопливым и насмешливым голосом, который она возненавидела с их первого неприятного столкновения… Сейчас бессовестный шантажист упоминал именно тот эпизод! На самом деле атаковал он, а ей приходилось защищаться.
— По правде говоря, я… Что, по-твоему, мне следует с тобой сделать, Лорелея? Чего ты хочешь? Даже если забыть о том, как близко от меня находится сейчас твое стянутое корсетом тело… Должен признаться, в последние годы я несколько раз спрашивал себя — конечно, не всерьез, — что могло бы произойти, если бы я воспользовался тогда беспомощностью обнаженного существа, напоминавшего не то цыганку, не то крестьянку? Не думай, что я не заметил, как ты рассматривала меня, когда я мылся. Будь честной, если ты еще способна на это, моя дорогая. А ты не задумывалась об этом?
Конечно, он пытался смутить ее… поддразнить… Но зачем? Она не позволит негодяю сделать это!
— Если бы мы не находились в обществе, под пристальными взглядами многих людей, ваша светлость, я бы… я бы…
— Что? Предалась бы любви медленно, неторопливо — конечно, без корсета — или отхлестала бы меня своим красивым веером из-за тех происшествий, о которых мы оба помним? Я бы огорчился, милая цыганка, узнав о том, что ты стала не только светской дамой, но и лицемеркой.
— Я не позволю вам забавляться со мной так, словно… Не проглочу вашу наживку, Трент Челленджер, или как вы там себя называете! Можете называть меня как угодно и думать обо мне что угодно. Ваше мнение, равно как и титул, ничего для меня не значат — вы поняли?
Голос Лауры стал таким же ледяным, как глаза Трента.
Вопреки своему раздражению Трент невольно улыбнулся, подумав о том, во что превратилась Лаура. В пустоголовую светскую бабочку, порхающую в лучах внимания, которым ее одаривают члены королевской семьи и обыкновенные охотники за богатством. Она сказала, что не проглотит его наживку? Ему хотелось поиграть с ней — она продолжала интриговать его. Но еще не пришло время потянуть леску и вытащить из воды мокрое существо. Он подождет, насладится схваткой, пока это дерзкое, самоуверенное создание не признает свое поражение!
— Мне больше не хочется танцевать с вами. Отпустите меня! Вы не забыли о вашей спутнице — леди Вестбридж? Чем причинять мне боль гадкими воспоминаниями, лучше поговорите с моим братом. У вас с ним много общего!
На этот раз ей удалось рассмешить его — темно-серые глаза Трента сверкнули серебром.
— Ах, маленькая цыганка! Кое-что ты узнала, верно? Знаешь, это делает тебя более интересной.
Не успев ничего ответить, Лаура вновь оказалась прижатой к его телу; Трент снова закружил ее по всему залу. Когда, наконец, он вернул девушку Мишелю, головокружение помешало Лауре выразить свой гнев и ударить Трента по лицу; он склонил голову и прикоснулся губами к ее руке.
— Ты выдохлась, моя дорогая! — пробормотал Мишель, заботливо обхватив рукой ее талию. — Он тебя утомил?
— Он… он решил, будто наше поверхностное знакомство и его дружба с моими родителями дают ему право на бесцеремонность! — Лаура одарила Мишеля лучезарной улыбкой, приняла приглашение на танец и с радостью позволила французу обнять ее. Он, во всяком случае, не доведет ее до невыносимого головокружения.
Сабина, стоявшая в дальнем углу комнаты возле брата, видела все, включая возмущение Лауры Морган и поведение Трента. Реджи рассердился и излил свою злость на сестру, упрекнув ее в том, что она не сообщила ему заранее о знакомстве — возможно, чересчур близком — между его последней пассией и герцогом Ройзом. Но Сабина была не виновата — она сама растерялась не меньше, чем ее брат.
— Теперь, когда Ройз отпустил бедняжку, тебе, пожалуй, стоит заняться мисс Морган, верно? — не без злорадства заметила Сабина, прежде чем к ним подошел Трент. Каков негодяй — он ничем не лучше большинства американцев, которых можно терпеть только из-за их богатства! Подавив ревность и гнев, Сабина одарила своего кавалера очаровательной улыбкой и с видом собственницы взяла его под руку. Ее брат тем временем отошел в сторону, чтобы подождать, когда мисс Морган устанет танцевать с французским графом.
— Негодяй! — с наигранным спокойствием и беспечностью сказала Сабина. — Похоже, тебе удалось не на шутку рассердить мисс Морган!
В ответ герцог произнес лишь пару слов, да и те со странной улыбкой:
— Да, удалось.
Трент Челленджер не считал себя обязанным делиться с Сабиной своими мыслями и чувствами. Он знал, что скоро мисс Лаура Морган рассердится гораздо сильнее; это случится, когда ей станет известно, что он готовит для нее.
Трент уже начал уставать от хорошенькой и пустой Сабины Вестбридж — особенно в последнее время, когда она стала слишком сильно липнуть к нему, ждать слишком многого и даже намекать, что ее репутация может быть испорчена тем, что их постоянно видят вместе.
Он не любил спорить с женщинами, не выносил сцен, которые те порой преднамеренно устраивают.
Некоторые из его дел требовали от него внимания, и это было достаточно веской причиной для того, чтобы на неопределенное время покинуть Лондон, заняться тем, ради чего он приехал сюда. Эта мысль посетила Трента позже, когда он курил сигару и потягивал превосходный коньяк.
Трент предвкушал ожидающее его удовольствие. Он посетит Ирландию, место, где родился его прадед, а до этого… ему предстоит нанести ряд визитов.
