Слишком хорошо она усвоила урок, полученный бедняжкой Симоной от рук бессердечного развратника! О нет, она не забудет, что мужчины добиваются лишь того, чего не в силах иметь, а как только достигнут цели, бросают женщин, как старую ветошь! Несчастная Симона. У Анжи до сих пор разрывается сердце при мысли о том, что она так и не сумела помочь кузине. Этот случай лишь укрепил ее намерение любой ценой избежать подобной участи.
И решимость возросла еще больше после подслушанного разговора между матушкой и тетей Марией.
— Возможно, стоило бы обручить ее с месье ла Туром, Миньон. Он богат и даст ей безбедную жизнь.
— Анжелика наотрез отказалась выйти за него, — бросила мать, — и не мне ее судить. Он стар и толст.
И что же? Что дало тебе замужество с молодым красавцем, дорогая? Ничего хорошего. Нет, Миньон, тебе следовало выбрать Пьера Шаво вместо своего американца, но ты настояла на своем и теперь коротаешь век соломенной вдовой.
— Да, — тихо ответила Миньон, — знаю, ты права. Но я не развелась с Джоном лишь потому, что не желала стать жертвой очередного вынужденного брака и терпеть знаки внимания ненавистных мне мужчин. Нет, я не стану тащить Анжелику к алтарю, тем более с человеком, подобным ла Туру, хотя объясню, как важен правильный выбор. Ей уже сделали немало выгодных предложений, остается лишь решить, какое принять.
Только сейчас Анжела впервые поняла, какая судьба ее ждет. Она никогда не задумывалась об этом раньше и с детской наивностью считала, что всю жизнь будет весело порхать по балам, не взваливая на плечи тяжкий груз долга и ответственности. Ей и в голову не приходило, что недалеко то время, когда все изменится.
Вскоре после этого открытия из Америки прибыло письмо, в котором говорилось, что Джон Линдси лежит на смертном одре и хочет перед неизбежной кончиной видеть дочь. Оказалось, он успел составить завещание, но она получит наследство лишь при условии, что сама приедет»в Нью-Мексико.
Мечты сбылись!
Но Миньон была вне себя от ярости и все твердила, что это обман с целью завлечь ее к дикарям и она никуда не поедет, даже если ее ждут миллионы. Наконец Анжи пришлось напомнить матери, что она достаточно взрослая, чтобы путешествовать без всякого разрешения, и Линдси сделал все необходимые распоряжения, включая проезд на корабле и армейский эскорт до Нью-Мексико.
— Я бы хотела, чтобы ты сопровождала меня, мама, но если отказываешься…
Она так красноречиво пожала плечами, что Миньон мгновенно сдалась. Однако, узнав о смерти Джона, принялась строить планы, как обойти условия завещания и поскорее отправиться в обратный путь.
А в это время Анжи сражалась с не изведанными доселе, тревожившими душу эмоциями.
Она совсем не знала отца, так что не могла испытывать подлинную скорбь… разве что искреннее сожаление, что так ни разу и не встретилась с ним. Более того, девушка никак не могла подавить всевозраставшую неприязнь к матери, по вине которой так непростительно опоздала. Мало того, Миньон, кажется, не чувствовала ничего, кроме искреннего облегчения.
— Анжелика, — позвала она, расправляя юбки, — тебе стоит получше отдохнуть, поскольку вечером месье Гравье дает праздник в нашу честь. Как мило с его стороны оказать нам столь теплый прием! Не можем же мы показаться неблагодарными!
— Но сейчас только полдень, и я совсем не устала. Хотелось бы побольше увидеть! Я столько слышала о Новом Орлеане…
— Анжелика, не капризничай. Очень важно завести новые знакомства в высших кругах, и мы должны произвести благоприятное впечатление и на друзей месье Гравье. Сам губернатор Луизианы собирается быть на балу сегодня вечером, а нам насущно необходима помощь, чтобы разобраться с наследством. Поэтому делай как я сказала, хорошо? Пока ты отдыхаешь, я велю Бетт погладить твое платье.
Анжи раздраженно поморщилась, но не стала спорить и легла на постель в одних полотняных панталонах и отделанной лентами сорочке. Косые солнечные лучи пробивались сквозь щели в ставнях, падали на пол прихотливыми узорами. Анжи поежилась от сладостного предвкушения.
О, здесь ее ждет столько новых приключений, что она забудет об утомительном, невыносимо скучном путешествии из Кале в Америку.
Вальяжно потянувшись, девушка подняла глаза к потолку и улыбнулась. Все идет прекрасно. Сегодня вечером она будет веселиться до упаду, потому что будущее светится перед глазами только что отчеканенной золотой монеткой. Стоит поблагодарить отца за то, что его стараниями она перенеслась в новую страну!
Все еще думая о нем, она задремала, овеваемая легким ветерком с ароматом жасмина и жженого сахара, проникавшим через открытую фрамугу.
Миньон оглядела полураздетую дочь и слегка нахмурилась. Девочка становится совершенно невыносимой! Должно быть, почувствовала себя взрослой и самостоятельной. Ах, она так прелестна, так невинна, несмотря на все попытки казаться умудренной жизнью, опытной женщиной! Неужели прошел уже двадцать один год с тех пор, как ее дочь родилась в этой грубой, необжитой стране?
Иногда, думая о том времени, она испытывала сожаление, иногда — ужас. О да, она любила Джона Линдси со всем пылом юности и неопытности, всем сердцем и душой, всеми фибрами существа.
И эта любовь едва ее не погубила.
Такого не должно случиться с Анжеликой, ее драгоценной девочкой, единственным сокровищем. Миньон спасет свое дитя от страшной участи, ибо ее саму время не пощадило.
Слабая улыбка чуть приподняла уголки губ Миньон. Так давно… а память сохранила каждую минуту. Тетя Габриель умоляла племянницу приехать в Новый Орлеан погостить, потому что ужасно тосковала по Франции и уверяла, что Миньон поможет ей привыкнуть. Но вместо короткого визита судьба предпочла задержать ее на несколько лет, подарив знакомство с Джоном Линдси.
И все же… все же она помнит красивого, пылкого молодого человека, похитившего ее сердце на балу в Новом Орлеане, так ясно, словно это случилось вчера, а в ушах по-прежнему звучит низкий хрипловатый голос Джона, приглашавшего ее на танец. Ах, он был так галантен, смел, благороден, что легко очаровал ее и вскружил голову. Должно быть, Миньон потеряла разум, вообразив, что способна обрести счастье в Америке, так не похожей на ее любимую Францию! А Нью-Мексико… Боже, какое омерзительное место! Полуодетые дикари, спускавшиеся по ночам с гор, чтобы грабить, жечь и насиловать! Грубые мексиканцы, все еще считавшие эту территорию своей, несмотря на то что после войны все права на земли были у них отобраны. Ни одного спокойного дня, ни одной мирной ночи без страха за жизнь, свою и ребенка, страха, который не могла прогнать даже любовь.
Нет, Миньон не сумела вынести тягот брака, и Джон так и не простил ее за это.
Но теперь все позади. Джон в могиле.
Закрыв глаза, Миньон постаралась прогнать мимолетную печаль. Анжелика ошибалась: она не питала ненависти к брошенному мужу. Наоборот, любила так, что даже не пыталась заставить себя развестись или воспылать чувствами к другому. Но Джон не мог покинуть родину, а она не могла там остаться.
