Удивительная жизнь гнездилась по расселинам лавовой пустыни. Здесь фактически не было воды в свободном состоянии, стояла изнурительная жара, а ночью те камни, что днём грозили ожогом неосторожному путнику, начинали трещать и лопаться от мороза. Кайл вдыхал раскалённый воздух и ощущал в нём запахи, которые тревожили обоняние, переворачивая все устоявшиеся представления о термине «жизнь».
Он помнил, как воняют баки с вырабатывающими кислород бактериями, помнил также и благоухание городских оранжерей, где ему дважды удалось побывать с мелкими поручениями. Жизнь там была совершенно иной — днём она пряталась за толстыми светофильтрующими стёклами, а ночью обогревалась и освещалась специальными лампами, запахи там стояли прелые, терпкие, густые, а тут…
Пахло горячим железом. Иногда дуновение ветра доносило более сложные флюиды, которые казались Кайлу пугающими и незнакомыми. Под ногами в мелкой пыли сновали крохотные существа на тонких, будто проволочки, ножках. Иногда в воздухе раздавалось басовитое гудение, и мимо, спеша по своим делам, пролетал целый рой каких-то маленьких существ, попадались и дикие Сервы, но эти, видимо, хорошо изучили повадки Изменённых и держались на почтительном расстоянии.
Кое-где в расселинах между потрескавшимися камнями блестели наросты металлизированной плёнки. Кайл уже знал, что это одичавшие микромашины. Гоум пояснил ему, что жизнь каменного моря имеет очень мало общего с биологическими формами. Она базировалась на ином принципе — маленькие и большие существа жили и размножались, поглощая солнечную энергию и строя свои тела из металлов, в основном из алюминия, которым был богат мелкий щебень раздробленных пород, составляющий основу унылого, мёртвого на первый взгляд пейзажа.
По словам Онжилая, выходило, что дальше, на тёмной стороне, небиологическая жизнь становится разнообразнее, богаче, появляются не только мелкие твари и налёт из ртутно поблёскивающих колоний микромашин, но и более сложные образования, внешне похожие на кусты и деревья, а Сервы там ведут настоящую борьбу за жизнь, особенно в тёмное время, когда живительное для них солнце уходит за горизонт и на две недели воцаряются холод и мрак.
— Приручить их сложно, — объяснял он Кайлу, энергично шагая известным только ему маршрутом. — Для приручения Сервов служат чимы. — Он сунул руку за пояс и достал оттуда маленькие прямоугольные кусочки, похожие на обработанный кремний с серебристыми дорожками, вытравленными по поверхности сложным узором. — Когда ловишь Серва, он дикий и печётся только о том, как бы оттяпать тебе руку. Говорят, раньше они все были ручными и на что-то годились, но я не верю. — Он отобрал у Кайла те несколько чимов, которые дал посмотреть, и продолжил:
— Нужно исхитриться и открыть пойманному Серву его башку, там есть целый ряд разъёмов, куда идеально подходят эти пластинки. Вставляешь одну и смотришь, как он себя поведёт, но лично я предпочитаю другой способ, — тут же оговорился Онжилай. — Ловлю их в сеть и скрученными доставляю в город перекупщикам. Платят, конечно, раза в три меньше, чем за приручённого Серва, который уже умеет делать что-то полезное, но зато и риск минимальный. Никогда не знаешь, как себя поведут эти твари. — Онжилай по привычке усмехнулся — жутковато и жизнерадостно. — Один раз я попробовал приручить их, двое просто сдохли, когда я сменил им чимы, а третий… Никогда не забуду. Он словно взбесился, что-то заговорил, не поймёшь, скороговоркой, а потом как начал плеваться огнём, откуда только в нём сила взялась.
Короче, с тех пор, как мне подпалили шкуру, я больше не экспериментирую. И Сервов, между прочим, не люблю, особенно таких, которые похожи на нас. Гнусные твари. У них в башке этих чимов — штук двести, наверное. Я их не ловлю — убиваю и вытаскиваю нутро, деньги всё-таки… — хохотнул он.
Гоум, который шёл чуть позади Онжилая и Кайла, молча слушал пояснения воина, не вмешиваясь в разговор.
— А где тот город, о котором ты говоришь? — спросил Кайл у воина. — Мы попадём туда?
— Придётся, — ответил ему Онжилай. — Сегодня к вечеру, если не нагоним девчонку, нужно будет завернуть, пополнить запасы. — Он обернулся: — Ты не возражаешь, Гоум?
— Нет, не возражаю, — буркнул себе под нос старик. — Если ты, конечно, знаешь, где потом искать твою подружку.
— Никуда она не денется, — успокоил его воин. — Она не местная, с тёмной стороны, а дорога туда одна — через кольцевой перевал. Мы окажемся там раньше её, вот увидишь.
— Ну-ну…
— Онжилай, а что такое тёмная сторона? — спросил Кайл. — Почему она так называется? Ты же сам сказал, что там светит обычное солнце.
— Да, но по ночам там темно, хоть глаз выколи, — пояснил воин. — Владыка Ночи тоже не любит царство Сервов и никогда не заглядывает туда.
— А ты говорил, что в последнее время там творятся какие-то странные вещи. Можешь сказать — какие?
Онжилай кивнул.
— Сервы… — неопределённо ответил он, а потом, немного подумав, добавил: — Понимаешь, раньше они были просто дикими. Шатались себе по равнинам, грызлись друг с другом из-за энергии, ну, бывало, сбивались в стаи, а тут вот уже больше года как стали появляться какие-то новые. С виду такие же, как прежде, но ведут себя не так, понимаешь? Что-то копают, носят с явной целью, сообща, а вот что им надо — ума не приложу. И организация у них почище, чем в твоём городе: рабочие, воины, всё как положено. Не стая, а уже отряд. Говорят, у них завёлся какой-то управляющий центр, но что это такое и откуда вообще берутся такие слухи, непонятно.
* * *
Структура общества Изменённых оказалась выстроенной совершенно иначе, чем в том городе, где вырос Кайл.
Попав на улицы этого фантастического поселения, он опешил, был раздавлен, совершенно сбит с толку той пёстрой, суетливой, неугомонной жизнью, которая пульсировала под низким каменным сводом, выплёскиваясь наружу через провалы выбитых в незапамятные времена огромных панорамных окон.
Первое, что шокировало Кайла, — это транспорт и свет.
Нужно понять состояние парня, в сознании которого единственным самодвижущимся устройством мог быть Серв — туманный, враждебный, расплывчатый образ, который приобрёл конкретные черты лишь за несколько секунд до рокового удара, а тут по улицам перемещались даже не десятки, а сотни, если не тысячи машин, большая часть которых являлась не чем иным, как транспортными средствами, которыми управляли Изменённые.
Если воображение Кайла было так сильно задето обилием и разнообразием машин, то про самих обитателей города и говорить нечего. Двух одинаковых, похожих друг на друга существ попросту не было, по крайней мере, Кайлу показалось именно так. Никакой серости и однообразия, к которым он привык в родном городе, везде, куда ни взгляни, феерия красок смешивалась с явными признаками тотальных разрушений, постигших данное поселение много тысячелетий назад.
Естественно, основными обитателями этого места являлись Изменённые.
Он уже усвоил, что, не имея микромашин, которые являлись симбионтами человеческого организма, дышать на поверхности Нового Селена и выносить контрастные перепады температур невозможно.
