Хотя нет, тут же мысленно поправился он, исподволь разглядывая привлекательную девушку, по рукам которой тянулись замысловато сплетённые в узор серебристые полосы. Иной путь был возможен, но, вспоминая свой город, его серую, унылую, полную лишений и тягот жизнь, Кайл невольно получал материал для наглядного сравнения, а внутреннее ощущение своей человеческой сущности, которое только обострилось после внезапного Изменения, толкало его мысль дальше к вопросу: так ли разумно упорное сопротивление и обособленность тех настоящих людей, которые цепко держались за биологическую чистоту своего организма, прозябая при этом в стенах герметизированных полуподземных убежищ?
Пока он размышлял, девушка уже прошла мимо раскрывшего рот пропылённого странника. Кайл с сочувствием посмотрел ей вслед, невольно вспоминая Беат. В тот день он и подумать не мог, что на руках Изменённой не настоящая проказа, а искусно наложенный макияж — дань местной моде.
Продолжая озираться, он понемногу начал осваиваться в потоке прохожих.
Кайл уже мысленно разграничил их на три основные категории, и эта, если можно так выразиться, «классификация», пусть и не отражающая всех нюансов действительности, помогла ему хоть как-то сориентироваться.
Первый тип Изменённых можно было без труда вычленить из окружающей толпы. Они выглядели наиболее угрожающе. Как правило, эти люди пришли сюда тем же путём, что и Кайл. Родившись в городах с замкнутыми циклами жизнеобеспечения, они по той или иной причине получили изменения в столкновениях с иной жизнью, не избежав при этом сильной доли уродства и озлобленности.
Вторую категорию представляли люди, рождённые здесь. Внешне они мало отличались от обитателей городов-убежищ. Изменения, произведённые сразу после рождения младенца, как пояснил Кайлу Гоум, носили локальный, продуманный характер. Введение специально подобранной колонии микромашин-симбионтов в кровь новорождённого являлось процедурой безболезненной и косметически безвредной. Чаще всего такое вмешательство оставляло лишь крохотное серебристое пятнышко на одной из ягодиц.
Третья, наиболее многочисленная категория городских обитателей характеризовалась, по мнению Кайла, термином «вторично изменённый». То есть в данную категорию входили люди, рождённые здесь, получившие при рождении свою порцию микромашин, а затем их дальнейший облик формировали уже превратности жизни в каменных пустынях. Эти существа обычно являлись воинами, охотниками, искателями приключений, и большинство из них носили свои шрамы и пятна металлизированной проказы с таким же холодным достоинством, как делал это Онжилай.
Впрочем, вполне насладиться феерическим зрелищем города Изменённых Кайлу не удалось — Гоум не хотел задерживаться тут, его неумолимо тянуло вслед за исчезнувшей Беат, и им пришлось ограничиться посещением городской окраины, где Онжилай смог купить всё необходимое ему в первой же, расположенной на краю улицы лавке.
Выйдя оттуда, он показал Кайлу два новеньких, крепящихся на руку пружинных метательных устройства, снаряжённых короткими и увесистыми металлическими стрелами с бронебойными наконечниками.
Отдав одно из метательных приспособлений юноше, он объяснил, как им пользоваться.
Ни Кайл, ни Онжилай в этот миг не подозревали, какую роль сыграют эти самострелы в их жизни спустя всего лишь сутки.
Пока что они ощущали взаимную симпатию друг к другу и ничего больше.
* * *
Перевал, о котором упоминал Онжилай, находился приблизительно в одном стандартном дне пути от города Изменённых.
Кайл, который в последнее время смотрел на мир широко открытыми глазами, жадно впитывая всю доступную взгляду и разуму информацию, внезапно осознал одну простую, но сильно потрясшую его истину: тот город, в котором он родился, был врезан в толщу этих же самых гор, действительно образующих кольцо вокруг лавовой равнины.
В памяти моментально всплыл обрывок слышанного когда-то давно разговора, где один воин, прибывший с караваном, хвалился, что за свою жизнь посетил уже семь кратеров.
Нетрудно было сопоставить доступные знания и понять: мир, который он привык называть Новым Селеном, огромен. Стоило вспомнить, сколько времени шёл их обоз, потом он, получив изменения, много дней брёл по застывшему лавовому морю, и вот теперь они втроём уже вторые сутки продолжают этот путь, который ведёт всего лишь от одной стороны кольцевых гор к другой…
Сколько же надо времени, чтобы обойти весь Новый Селен, думал Кайл, сколько разных городов и иных чудес должно быть на его просторах!
Ему впервые со дня Изменения по-настоящему захотелось жить, и лишь мысли о Беат, нет-нет да и проскальзывающие в его голове, несколько омрачали это предвкушение от встреч с неизведанным.
Кем она была? Почему она не захотела сказать Гоуму, кто формировал ей разъёмы имплантов? Отчего она казалась такой беспомощной, если смогла отрезать голову Даккару каким-то неведомым даже Онжилаю оружием, и зачем бежала, если в её действиях, с точки зрения хозяина оазиса, не было ничего дурного, ведь в голове спутника Онжилая действительно гнездились микромашины… В справедливости Гоума Кайл уже успел убедиться и был уверен, что старик не дал бы Беат в обиду, останься та в оазисе, под его защитой…
Странно было всё это… Странно, непонятно, нелогично, но Кайл ещё очень мало знал мир, чтобы с уверенностью судить, что правильно, а что нет. С другой стороны, девушка, чьи виски он сжимал в своих дрожащих ладонях, не могла быть носительницей зла — он чувствовал это.
…Его мысли прервал толчок.
Задумавшись, Кайл налетел на внезапно остановившегося Онжилая. Воин даже не почувствовал этого, он стоял, широко расставив ноги, с напряжением вглядываясь в щедро политый солнечным жаром горный склон.
— Проклятие, — выдавил он. Воин явно пребывал в замешательстве и не мог скрыть этого.
Кайл стал озираться по сторонам, пытаясь понять, что так встревожило Онжилая. Цепь кольцевых гор была уже совсем рядом. От каменной пустыни к иззубренным пикам вела дорога, проложенная очень давно. Ею, очевидно, часто пользовались, потому что серая лента, свободная от вездесущего наслоения мелкого гравия и пыли, отчётливо просматривалась на всём протяжении горного склона, пока не вливалась в широкую расселину между двух островерхих скал.
Там и происходило нечто непонятное.
Одновременно с невнятным ругательством Онжилая в той стороне сверкнула вспышка, будто кто-то забавлялся с огромным солнечным камнем, направляя испепеляющий луч собранной им энергии на невидимую отсюда цель. Кайл лишь смог заметить, как блеснула ослепительная молния и вверх взметнулись куски раскрошенных скал, кажущиеся отсюда мелкими, будто горсть тёмного песка, подброшенная в воздух.
— Бежим! — приказал Онжилай, легко срываясь с места. — Там кто-то дерётся с Сервами! — уже на бегу, не оборачиваясь, добавил он.
— Эй, подождите! — выкрикнул Гоум. Он явно не мог поспеть за воином и Кайлом, но ни один, ни второй не обратили внимания на его крик. Онжилай бежал по дороге, на ходу взводя резервные пружины укреплённого на руке метательного оружия, и Кайл, захваченный его порывом, очертя голову бросился следом, неуклюже пытаясь повторить манипуляции одноглазого воина.
