— Остановитесь! Куда вы?! Туда нельзя! — Запоздалый, полный гневного отчаяния крик лейтенанта потонул в визге пробуксовавших на мокром асфальте покрышек; машина, рванувшая с места, с глухим ударом перескочила через поваленные ворота и, миновав разрушенный блокпост, устремилась в сторону Нью-Даймонда.
Через километр Мари чуть притормозила, желая убедиться, что за ней никто не ринулся вслед, и в этот миг снова зазвонил коммуникатор.
От неожиданности она чуть было не слетела с дороги. Резко вильнув к широкой обочине, её машина взвизгнула тормозами и остановилась.
Мари сидела за рулём бледная, перепуганная и смотрела на свою сумочку, брошенную на соседнее сиденье.
Трель звучала не умолкая.
Она протянула руку и дрожащими пальцами вытащила коммуникатор.
— Да?
— Это Мари Лаймер? — осведомился далёкий, показавшийся совершенно незнакомым голос.
— Кто вы? — дрожащим голосом спросила она.
— Я капитан «Януса» — корабля, на котором вы прибыли.
— Что вам от меня нужно? Я вас не знаю… и не хочу знать.
— Мне нужно встретиться с вами и поговорить. Зачем вы прилетели на Марс, Мари? Только не отключайтесь, это очень важный вопрос.
— Идите к чёрту… — Она так надеялась, что звонок как-то связан с отцом, что вынести разочарование от разговора с абсолютно незнакомым человеком оказалось выше её сил.
Свернув панель коммуникатора, она посмотрела в зеркало заднего вида.
По дороге бежал человек. Наверное, это лейтенант кинулся за ней.
Взвизгнув покрышками, машина рванулась с обочины.
Она не хотела ничего слышать, не хотела ни с кем разговаривать, кого-то понимать или жалеть…
* * *
Через несколько минут коммуникатор зазвонил вновь.
На этот раз она не стала психовать или притормаживать.
— Да?
— Это опять я. Не отключайтесь.
— Я же сказала, чтобы вы убирались к чёрту! У меня полно своих проблем, и я вас не знаю!
— Знаешь, — внезапно ответил коммуникатор, и от этого короткого утверждения Мари вдруг бросило в жар. — Ты знала меня раньше. Тогда меня звали Кайл…
Она вздрогнула всем телом, отшвырнув устройство связи, словно то обожгло ей пальцы.
Опять визг тормозов, юз к обочине, дрожь, сотрясающая тело, и слёзы, навернувшиеся на глаза.
— Я никого не знаю… — шептали её побелевшие губы. — Я не знаю никакого Кайла…
Мари лгала самой себе. Она помнила его.
Глаза, которые смотрели на тебя, ладони, сжимавшие твои виски, — это не забывается никогда…
— Нет… Нет! Нет!!! — Она разрыдалась. — Я не хочу этого помнить!
Слишком страшна была память, но не о Кайле, а о том, кем на самом деле являлась Беат.
— Я Мари… Мари Лаймер… Я еду к отцу в Нью-Даймонд… — глотая слёзы, твердила она, непослушными пальцами нащупывая бугорок сенсора зажигания на рулевой колонке заглохшей машины.
Нет, она ещё не понимала, что себя не обмануть и с внезапно проснувшейся памятью придётся жить, вольно или невольно…
Она хотела одного — доехать наконец до этой площади с фонтаном посередине, а дальше… Дальше будь что будет, с отчаянием подумала она, увеличивая скорость. Если там не окажется отца, то и мне незачем жить.
Вот только как может оказаться в условленном месте человек, труп которого ты своими глазами видела в морге? Этот вопрос выматывал душу, он обещал жестокую развязку и отсекал всякую надежду…
* * *
— Борт 01, вы вошли в зону парковочных орбит колонии. Капитан Дибров, нам сообщили о вашем приближении. Вам отказано в разрешении на посадку. Займите орбиту с указанными параметрами и ждите подлёта конвойных судов.
Андрей молча выслушал монолог оператора связи, бубнившего положенные формулировки скорее ради очистки собственной совести, чем в надежде на взаимопонимание.
Дибров отлично знал, что на Марсе нет единой, централизованной власти. Мировое сообщество декларировало, но не исполняло её. Реальную силу в колонии представляли спецслужбы пяти основных секторов освоения, но они не имели права содержать постоянно действующие орбитальные силы, и потому их юрисдикция начиналась непосредственно на поверхности.
После того как Мари второй раз отключилась, продемонстрировав явное нежелание разговаривать с ним, Андрей перенацелил автопилот спасательной капсулы на пеленг её мобильного коммуникатора.
По данным навигационного блока выходило, что садиться ему придётся в секторе «Фон Брауна». Оптимизма это не внушало — служба корпоративной безопасности являлась серьёзной организацией.
Капитан видел по перемещению алой точки, что Мари воспользовалась транспортным средством. Скорее всего, это была арендованная в космопорту машина, которая двигалась сейчас по прямой трассе, ведущей к небольшому городку с названием Нью-Даймонд.
Дибров ввёл последние данные в автопилот, закрыл забрало гермошлема и откинулся на спинку противоперегрузочного кресла.
Он сделал всё, что мог.
Капсула, подчиняясь приказам автоматики, начала снижаться, погружаясь в клубящуюся атмосферу Марса по пеленгу мобильного устройства связи, принадлежащего Мари Лаймер.
* * *
Несколько минут Мари ехала без приключений.
Дождь моросил, не переставая, и электромагнитный дворник то и дело пробегал по лобовому стеклу машины, смахивая капли воды голубой полоской статики.
Пейзажи по обе стороны дороги тянулись унылые. Вообще, преобразованный Марс не отличался разнообразием живых красок. В глаза бросалась прежде всего рациональность планировки ландшафта, придававшая ему геометрическую унылость.
Правильность форм рельефа не радовала, а, наоборот, постоянно напоминала о том, что всё вокруг создано искусственным путём: будь то ровные, причёсанные под исполинский гребень лесопосадки, или конусообразные холмы, обложенные дёрном, который скрывал под собой отвалы снятой с иных мест марсианской породы, или одетые в бетонные рубашки русла каналов, по которым текла мутная дождевая вода.
Даже воздух тут пах резко и неприятно. Влажность не несла запахов жизни — в воздухе витали флюиды каких-то окислов, разило железом и ещё чем-то тошнотворным, похожим на сероводород.
Отъехав километра три от места своей спонтанной парковки, Мари внезапно увидела ещё один бетонный забор, ограждающий огромную территорию.
Она машинально сбросила газ, присматриваясь к новому препятствию. Забор был точно таким же, как первый, даже ворота казались абсолютно идентичными, только в этом случае они стояли на месте, оставив двухметровый зазор между сомкнутыми наполовину хода створами.
