— Ничего не понимаю… — Он посторонился, позволяя взглянуть на экран Толмачеву. — Сканеры не могут проникнуть сквозь обшивку. Надо было сбить его на подлёте, и дело с концом! — раздражённо добавил он.
— Погоди. — Анатолий смотрел то на тонкий металлизированный налёт, пятнами покрывающий настрадавшуюся броню штурмовика, то на данные, которые демонстрировал монитор.
— Машина инфицирована, — наконец заключил он. — Сканерам мешает работать ртутная плёнка.
На борту «Европы» заявления относительно чуждой формы металлизированной жизни уже не вызывали панических реакций. К ней привыкли, как привыкают рабочие на опасных химических производствах к постоянным манипуляциям с токсинами. Следовало соблюдать определённые меры предосторожности, и тогда всё пройдёт как надо.
— Думаю, можно выпускать пилота. Машина прибыла с Марса, вне всяких сомнений. — Он обернулся к Скрягину. — Хочешь, я сам осмотрю штурмовик, чтобы у тебя было спокойнее на душе?
— Хочу. И ещё я хочу задать пару вопросов этому Столетову.
— Да оставь ты его. «Орион» уже разворачивается, часов через шесть сюда прибудут его командиры, и всё разрешится. Зачем мучить парня?
— Ты занимайся своим делом, — осадил его Скрягин. — За безопасность проекта отвечаю я.
— Ладно, не кипятись. Больно ты стал нервным, Николай.
— Станешь тут, когда за спиной каждый час по связи маячит фон Браун. Я уже во сне его вижу… — буркнул Скрягин. — Всё, — он коснулся сенсора на коммуникаторе, — выпускайте пилота. Снайперам приготовиться. Группе захвата на исходные. Если всё пройдёт без осложнений, конвоируйте его в медицинский модуль палубы, я подойду, как только техники осмотрят штурмовик.
— Пилот, можно открыть люк. Выходить с поднятыми руками и открытым забралом гермошлема.
Антон вылез через аварийный люк, расположенный позади выступа ходовой рубки. Выпрямившись в полный рост, он поднял руки и огляделся. Вид нацеленных на него стволов заставил вкрадчивую дрожь проползти вдоль позвоночника. Вот сейчас кому-то из них покажется неверным или угрожающим его движение, и…
Вся затея атаки на колониальный транспорт показалась Столетову в этот миг просто одним из разнообразных способов самоубийства. «Европа» уже не являлась той мёртвой глыбой законсервированной электроники, как это было несколько месяцев назад. Нет. Неудавшийся колониальный транспорт ожил, и его наполняла весьма недвусмысленная, отлично организованная и вооружённая до зубов воля.
Воля Майлера фон Брауна.
С шипением открылся люк, и на простор ремонтного ангара вышли несколько офицеров в сопровождении техников. Облачённые в серебристые защитные костюмы технари направились прямиком к штурмовику, офицеры под охраной эскорта остановились поодаль от посадочной плиты.
— Не психуй. — Один из техников приставил к борту штурмовика лестницу из лёгкого алюминиевого сплава. — Майор Скрягин, конечно, помурыжит тебя, но ты отвечай на его вопросы, и всё утрясётся. — Голос техника звучал глухо из-за одетого на голову мягкого защитного шлема с тонким полимерным забралом, предохраняющим от контакта с возможной инфекцией. — Давай спускайся, только осторожно.
Столетов подчинился.
Спустившись, он попытался взглянуть в лицо техника, но тот уже отвернулся, ухватившись за края освободившейся лестницы.
Через минуту триплекс ходовой рубки с ноющим звуком откинулся вверх, и из образовавшегося проёма поднялась голова исследовавшего кабину Толмачева.
— Тут на первый взгляд всё чисто. Можешь забирать его. — Голова в серебристом шлеме кивнула в сторону Столетова. — Мне потребуется некоторое время, чтобы проанализировать состояние бортовых систем.
— Ладно. Я оставлю тебе пару человек. — Скрягин жестом выделил двоих из сопровождавшего его конвоя. — Следите за главным инженером, — распорядился он, отдавая остальным приказ о конвоировании.
Столетова повели к выходу из ангара.
Никакого дружеского участия. Холодные взгляды и твёрдые жесты. Эти ребята знали цену человеческой жизни, и выражение их лиц вытапливало из души Антона последнюю надежду на благополучный исход их безумной затеи.
Ангар опустел. Снайперы ушли с периметра балкона вслед за конвоем, сопровождавшим Столетова, а подле инфицированной машины остались лишь пятеро техников, но только Толмачев работал внутри, а четыре его помощника осматривали машину снаружи. Чуть поодаль, соблюдая разумную дистанцию, застыли двое охранников.
* * *
Жизнь Толмачева круто изменилась в связи с его внезапной командировкой на «Европу» — он был избавлен от ежедневного прессинга со стороны фон Брауна и всевозможных проблем, связанных с техническим обеспечением многочисленных проектов корпорации.
По сути, у него сейчас осталась только одна задача — исследовать ту форму внеземной жизни, которая охотно паразитировала на марсианской технике. Инфицированными образцами были заполнены два огромных зала, причём подразделения корпорации, занимавшиеся их отловом, явно отдавали предпочтение машинам андроидного типа, которых скопилось уже более сотни. Все они были надёжно закреплены сейчас в специальных захватах и окружены защитными полями, которые делили пространство залов на бесчисленное количество цилиндрических ячеек. Толмачеву эти помещения «Европы» неприятно напоминали спецучреждение для умалишённых — трудно описать зрелище, когда более сотни человекоподобных машин корчатся в своих узилищах, изрыгая при этом мольбы и проклятия на десятке основных языков Земли…
Размышляя таким образом, он вскрыл фиксаторы и поднял легковесный защитный кожух, расположенный за пилот-ложементом. Там начинался узкий технический лаз, через который можно было проникнуть в специальный отсек, где располагались основные модули бортовой кибернетической системы.
Отставив лист обшивки в сторону, Толмачев наклонился и… обомлел.
В узкой горловине лаза он увидел голову и плечи андроида.
В первый миг Анатолий потерял дар речи, а когда секундный шок прошёл, то заорать он уже не смог — металлические пальцы, покрытые холодной пенорезиной, сомкнулись на его горле, безошибочно угадав расположение кадыка за складками посеребрённой ткани.
— Тихо, Толя, — произнёс дройд, на всякий случай сжимая пальцы так, что глаза Толмачева полезли из орбит. — Твоё появление тут снимает множество проблем, но лишь в том случае, если ты поведёшь себя разумно, — добавил он.
Из горла Анатолия наконец вырвался сипящий свист.
— Правильно. — Андроид опёрся локтём свободной руки о край технического проёма и с нечеловеческой силой поднял своё тело из лаза. — Мы с тобой будем говорить очень тихо. — Он толкнул Анатолия к стене рубки и полностью вылез. Вслед за ним из прямоугольного проёма показалась рука с коротким штурмовым автоматом, и из технического лаза, скользя спиной по его краю, выполз Онжилай. Отодвинувшись, он остался лежать на полу. Крохотная искра индикатора зарядов на укороченном прикладе автомата свидетельствовала о том, что оружие активировано.
