Он положил руки на ее плечи и пытливо посмотрел ей в глаза.
— Наверное, это как раз то, что мне нужно: без устали трудиться над тем, чтобы убедить тебя в том, что я тебе нравлюсь. К тому же ты меня заинтересовала настолько, что я хочу достичь твоих глубин, запрятанных под оболочкой мягкой сексапильной кисоньки, чтобы докопаться до истины, какой бы она ни была.
Она почти что ждала, что вслед за этим он уложит ее на постель, но он вместо этого осторожно поцеловал ее в лоб.
— О'кей, хватит душевных мук. Почему бы нам не позвонить твоей матушке прямо сейчас, чтобы успеть до того момента, когда Джемисон объявит ужин.
Ева покорно согласилась. Брэнт продолжал удивлять ее, черт его подери, причем делал это настолько часто, что ее постоянно разбирало любопытство. Может быть, именно это он подразумевал, когда говорил о проникновении в глубины?
Глава 33
Брэнт еще раз удивил Еву до глубины души, когда она увидела, что он, по всей видимости, по-настоящему полюбил ее мать. Она ждала, что после первоначального шока он понравится матери или, по крайней мере, ей понравится мысль о том, что дочь наконец-то выходит замуж. А много ли матерей может с гордостью сказать, что являются тещами миллионеров?
Мать, как обычно, сначала была крайне смущена, потом начала обнимать и целовать их. Младшие дети глазели с безопасного расстояния — на первых порах, а потом потихоньку стали подходить все ближе и ближе, чтобы, в конце концов, повиснуть на Брэнте.
— Эй, а ты правда собираешься жениться на Еве? Она нам говорила, что никогда не выйдет замуж.
А потом ее младшая сестренка Пэт смущенно пробормотала:
— Ух, какой ты шикарный мужчина. Как жаль, что не я первая тебя встретила!
Она-то уж позабыла, насколько непосредственной и цепкой может быть ее семейка, поэтому она ожидала, что Брэнт сразу же укроется за непроницаемой стеной своей дежурной улыбки. Однако он, наоборот, казалось, впервые за все время их общения стал каким-то человечным, отвечая на поцелуи и объятия ее матери, при этом галантно говоря ей, что теперь ему ясно, откуда взялась такая потрясающая внешность ее дочери, обещая ее брату, Стиву, что непременно поиграет с ним в мяч, и даже умудрившись шепнуть Пэт, что ему тоже очень жаль, что он первую встретил не ее.
Это была идея Брэнта — начать свадебную церемонию из ее дома, ее настоящего дома. И, сдавшись на милость победителя, не в силах спорить с ним, Ева предоставила бурному течению событий нести себя по своим волнам.
Она даже не поинтересовалась, как это Брэнту удалось в один день организовать сдачу крови на анализ и моментально получить ее результаты, а также договориться об оформлении брачных документов. Свадьба должна была состояться уже на следующий день в церкви, а соседи и друзья их семьи были уже оповещены и проинформированы о необходимости такой спешки.
Ева слышала, как ее мать производит последние телефонные звонки.
— Ну, Минни, ты же знаешь нашу современную молодежь: они же всегда твердят, что им некогда возиться. Они собирались сочетаться браком где-нибудь в экзотическом месте, но в последний момент жених Евы решил венчаться в церкви. Что ты говоришь? А, но ведь у них все билеты и номера в гостиницах зарезервированы уже заранее на все время их медового месяца и им теперь никак уже нельзя все это поломать и заказать вновь. Ведь в этом случае им придется с месяц опять ждать, а им-то как раз этого и не хочется.
Невинная ложь! Почему это всегда надо оправдываться перед чужими? Ева неожиданно ощутила себя такой разбитой и усталой, когда она легла в постель на своем втором этаже в первый день их пребывания в ее доме. Мускулы лица болели от постоянных улыбок. Несмотря на усталость, она лежала, глядя в родной низенький потолок, и не могла заснуть. Она беспокойно переворачивалась, никак не в состоянии найти уютную позу, и казалось, проходят часы, а она все не спит, прислушиваясь к отдаленным голосам, доносящимся из гостиной. Неужели во всем доме она — единственная, кто хочет заснуть? Заставь себя закрыть глаза и расслабить все тело, Ева. Заставь себя не думать о Дэвиде.
Наступило утро. Ева поняла это и, к своему удивлению, обнаружила, что все-таки она ночь проспала. Она продолжала лежать, не в силах двинуться, надеясь вновь заснуть, однако мысли, не выходившие у нее из головы ночью, все еще роились в голове. Странно предаваться подобным мыслям в день свадьбы. Свадьбы с незнакомцем. Хотя, по крайней мере, между ней и этим незнакомцем не будет места для притворства. Не будет любви, но и лжи не будет тоже.
О, Дэвид! Мысль о нем мелькнула нежданно-негаданно, постоянная мысль, жившая в ней еще с тех времен, когда она повторяла это имя про себя беспрерывно, как заклинание. Дэвид, Дэвид, Дэвид!..
Она увидела собственное лицо в зеркале в шкафу. Такая бледненькая без косметики. Испуганная.
С Дэвидом у нее никогда бы не было свадьбы. Он выжал из нее все жизненные соки, не осталось ничего — ни ненависти, ни любви, ни инициативы, ни чувства собственного достоинства. Она, полностью отдав себя в его власть, превратила его в какого-то вампира. Сама же провоцировала его на все более жестокое и равнодушное отношение к себе своей слабостью и мазохизмом, в котором боялась признаться.
Ева вновь лежала на спине, тупо смотря в бревенчатый потолок своего детства, вспоминая о тех ночах, когда она была еще совсем юной… И так же лежала, думая… Да не выразить ни словами, ни мыслями ее тогдашних желаний. Потолок превратился в зеркало, и она теперь уже видела собственное корчащееся тело — ее и не ее. И казалось, вновь наползает та ночь со всеми теми руками — прикасающимися, хватающими, держащими ее, когда золотоголовый кудрявый Брэнт обрушился на ее тело, кровожадно подступая к беспомощно раздвинутым ногам… Нет! Не сегодня. Она не должна, не может и не будет об этом вспоминать.
Ее глаза лихорадочно заметались, не в силах остановиться на чем-либо — окно, мягкие обрывки облаков, сливающиеся вдали почти что в дождевую тучу, небо сквозь сплетение веток яблонь. Она будет во всем белом, наденет свое свадебное платье ценой в целое состояние, а дядя Джозеф передаст ее в руки жениха.
В руки жениха — Брэнта Ньюкома. Отдаст незнакомцу. Нет, так думать нельзя. Ведь все люди — незнакомцы друг для друга. Она и Брэнт, по крайней мере, видели друг друга и в наихудших, и в наилучших проявлениях.
Ева закрыла глаза. Господи, будь что будет! Это неожиданное выражение выскочило из далеких детских воспоминаний. Ее любимое заклинание. Когда она не хотела, чтобы шел дождь в день ее рождения, когда она хотела, чтобы ей досталась главная роль в школьном спектакле, когда она хотела, чтобы мамуля не догадалась о губной помаде, взятой у Андрии…
Неожиданно она расслышала голоса, звучавшие за окном, а также смех. Какой кошмар! До чего идиотский, бессмысленный, языческий обычай, согласно которому она не должна видеть его лицо до второй половины дня, когда они уже станут мужем и женой. А за окном был именно он, игравший в мяч — это вам не шутки — с детьми (а Пэтти небось следует за ним повсюду, как хвостик), в то время как она должна была пребывать в заточении в своей комнате.
