— Ну-ка помоги мне расстегнуть платье, — говорила Соланж, поднимаясь с места, — ты сейчас узнаешь, почему я вынуждена носить одежду, которая закрывает мою спину. А ведь у меня была очень хорошенькая спина, и все мои любовники об этом говорили — и даже он, нанося те ужасные рубцы, которые ты сейчас видишь. Впрочем, некоторых мужчин они даже возбуждают.
Не было ли все это одной из тех опасностей, от которых хотел предостеречь ее дорогой сэр Джон, чтобы она смогла успешно избежать подобного? Неужели все мужчины скрывают такие ужасные и омерзительные побуждения за своими вежливыми манерами и очаровательными улыбками? Вспоминая против своей воли одну особенно очаровательную улыбку, которая имела своей целью, по меньшей мере, обольстить ее, Алекса не могла не содрогнуться, думая, что и она могла бы поддаться тому пугающему чувству, которое ее тетка называла одержимостью. Но теперь она будет держаться подальше от этого Дэмерона. Она даже узнала, что сейчас он находится вдали от Лондона, покупает лошадей, и никто не имеет представления, когда он может вернуться. Может быть, это было не слишком осмотрительно с его стороны, но зато значительно облегчало воплощение ее планов. Даже сейчас, восхищаясь модным покроем своего нового платья для верховой езды, которое благодаря серой ткани называлось «лондонским туманом», Алекса горячо надеялась, что дела не позволят ему вернуться в течение ближайших недель. Последний раз взглянув на себя в зеркало, желая убедиться, что ее черная шелковая шляпа с шифоновой вуалью сидит на голове под прямым углом, Алекса отправилась вниз, где ее уже ждала терпеливая подруга, и сказала, что она, наконец, готова первый раз совершить верховую прогулку в парке.
Глава 30
— Они уверяют, что ее верховые костюмы спроектированы и сшиты самим Стультцем. А шляпы, которые она носит под эти костюмы, прямо от Локка, и ботинки, разумеется, от Медвина. Такие характерные особенности ни с чем невозможно спутать.
— Но ведь это мастерские для джентльменов!
— Какая разница, моя дорогая? Все эти леди теперь посещают их ради своих новых нарядов для верховой езды. Барлоу уже жаловался, что его жена и дочери заказали себе все новое.
— Я знаю от самой княгини о том, что она заказала себе все новые платья на этот сезон у миссис Белл из Кливленд-Роу. А я-то удивлялась, чем она была так занята последнее время!
— Я слышала, что она действительно стала владелицей дома на площади Белгрейв после лорда и леди Морекамб. Не считаете ли вы, что нам пора оставить карты. В конце концов, если дорогая леди Марджери поручилась за нее…
— Да, старина, она представляет собой нечто вроде богатой вдовы набоба, как я об этом слышал. И при этом ничем не занята. У мужа был титул и все это богатство, кроме того, он принадлежал к старинной фамилии. Но ей все это досталось благодаря фортуне, как мне говорили.
— Будь я проклят! Я бы и сам вступил в ряды охотников за фортуной, если б только был моложе! Прекрасная наездница — так хорошо сидит на лошади. Она выделяется даже на фоне нашей несравненной мисс Скиттлз, которую мы видели этим утром. Вам следовало бы быть там самому.
Большая часть раздражения леди Элен Дэмерон, присутствовавшей на этом «неформальном» приеме, была вызвана тем, что каждый из присутствующих, казалось, не мог говорить ни о чем другом, кроме этого «дерзкого создания». Прекрасной незнакомкой назвал ее какой-то романтически настроенный болван, и все другие с восторгом подхватили это прозвище. Почему есть такие мужчины, которые в некоторых отношениях удивительно легковерны? «Объездчица лошадей» — не так ли они называли женщин, подобных Катрин Уолтерс, которая была известна под прозвищем Скиттлз (кегли) главным образом за то, что любила красоваться на своих диких, почти неуправляемых лошадях на Роттен-Роу? Содержать женщину — значит купить ее и платить за нее. Элен, разумеется, никогда и не предполагала, что будет разбираться в таких вещах, но ее бабка была достаточно откровенна, когда объясняла ей, на что похожи мужчины, даже когда они женятся.
— Наделаешь им кучу детей, а они в итоге оставят тебя одну, моя дорогая. Им нужны шлюхи или распутницы — как бы их теперь ни называли. Эти-то видят только самые гнусные стороны людей, и пусть это лучше видят они, чем ты. Помни об этом.
Она, эта женщина, о которой все вокруг говорили, была, вероятно, одной из них, несмотря на ее так называемые связи. Кто еще будет выставлять напоказ свое умение ездить верхом, не зная, что каждый наблюдающий за ней будет сравнивать ее со Скиттлз, и даже держать пари на одну из них? Леди бы, конечно, себе этого не позволила!
— Что случилось, детка? Молчишь и тоскуешь, уж не томишься ли ты по деревне?
Элен даже не заметила Чарльза, виконта Диринга, подошедшего к ней в сопровождении ее ненавистных дядьев.
Элен улыбнулась им слащавой улыбкой, предупреждая их поклоны, и позволила поцеловать свои маленькие ручки.
— Почему это я должна тосковать о деревне, когда нахожу Лондон и свой первый сезон в нем такими возбуждающе-интересными? Почему только этот город полон сплетен… а я вынуждена сидеть здесь рядом с мамой? Мы вместе пытаемся решить самую таинственную загадку этого вечера. Не так ли, мама?
Леди Айрис, которая искала свою подругу леди Стоке в этом шумном собрании, озабоченно кивнула, уже начиная беспокоиться о том, не придется ли им уйти достаточно рано, чтобы посетить театральный прием, устраиваемый Эйнсли.
— Прекрасная незнакомка, — сказала Элен с легким смешком, — о небо, я думаю, что только об этом мы и слышим весь вечер. Это почти такая же необычная кличка, как Скиттлз, вам не кажется? — Она с притворной наивностью окинула взглядом всех троих джентльменов, прежде чем осуждающе пожать своими покатыми белыми плечами, чтобы нагляднее продемонстрировать их совершенство. — Вы даже и представить себе не можете, какие вещи говорят эти люди, и я теперь искренне жалею, что не уговорила маму взять один из наших экипажей и отправиться на прогулку в парк сегодня утром, чтобы увидеть все самим. А кстати, вы там случайно не были? Это действительно та самая женщина, которую вы видели с леди Марджери у Гюнтера день или два назад?
Пока два виконта, перебивая друг друга, рассказывали о прекрасной (сама Элен была в этом не слишком уверена) молодой леди Трэйверс, ее безупречном верховом наряде (конечно, от Стультца!) и чистокровной гнедой лошади, острые глаза Элен не могли упустить того факта, что лорд Чарльз оставался при этом необычайно задумчив и молчалив.
— Но если она такая леди и так безгранично богата, — простодушно спросила она, — почему никто не знает об ее происхождении и о том, откуда она взялась? Если только она не испанка, не итальянка или что-нибудь вроде этого…
И только после этого в разговор вмешался Чарльз и каким-то странно-бесцеремонным тоном заметил:
— О, у меня есть чувство, что леди Трэйверс произошла из крепкого и отважного английского рода, хотя сам я приехал в парк слишком поздно, чтобы полюбоваться на нее в это утро.
