Но в данном случае что-то сразу пробудило в нем старый, давно дремавший инстинкт самосохранения; настойчивые сигналы тревоги не переставая звучали в мозгу. Да, Венеция Трессидер полностью соответствовала так хорошо знакомому типу, и тем не менее что-то было не так. Уж очень беспомощно звучала сказочка о том, что она следовала за ним из самой Англии. (В таком случае, где же она пряталась в течение целого дня? Почему не дала знать о себе раньше?) И как так получилось, что она появилась в аэропорту именно в тот момент, когда отменили все рейсы? А если бы их не отменили?
Уэбб привык полностью доверять своему инстинкту. Благодаря ему он в свое время выжил. И несмотря на то что они по-прежнему находились в толпе, Уэбб внимательно следил за собой – главное, не выдать того, что с ним происходило. Внимательно осмотреть все вокруг – ни одного знакомого лица. Но он и не надеялся заметить что-нибудь подозрительное. Правда, кое-кто из окружающих откровенно глазел на него, но это ему было не в диковинку, он давно привык не обращать внимания на любопытствующие взгляды публики. Ничто не указывало на непривычность ситуации, и тем не менее у него возникло твердое убеждение, что Венеция приехала в Ирландию не только и не столько ради него самого. Каким-то непонятным пока для него образом это наверняка было связано с Анной и с тем, что она осталась в Лондоне.
Анна не любила, когда ей задавали вопросы, да и гордость Уэбба не позволяла этого делать. Взять хотя бы Крега Гайятта. Какого черта он до сих пор вмешивается в ее жизнь, предлагая никому не нужную помощь? От кого он ее защищает? Здесь было нечто большее, чем просто то, что она – дочь Ричарда Риардона, а он – его правая рука… Если бы это было так, то почему он появился на сцене только сейчас? Кроме того, нельзя было забывать о Виолетте. Бедная Виолетта – бабочка-однодневка, которая была лучшей подругой Анны, что не мешало ей работать на Дункана Фрейзера. Слишком много совпадений для одного раза. Утечка информации, убийство Виолетты. За Анной постоянно следили, ее допрашивали чиновники из британской разведки. А вездесущий Крег, как всегда, поспешил на ее защиту. Он был ее советчиком!
«И что именно он тебе советует, Энни? Точнее, против кого он тебе советует?» – Уэбб пытался хоть что-нибудь разузнать у Анны, но та почти истерично отклоняла его вопросы.
«Он просто хочет мне помочь! И пожалуйста, Уэбб, давай больше не будем об этом!»
И все-таки любопытно, почему все самые большие неприятности начинаются именно в тот момент, когда они с Анной вновь обретают друг друга.
Даже Кэрол изменилась и вела себя совершенно необычно. Он еще во время съемок «Дурной крови» привык к ожесточенным ссорам, которые, как правило, заканчивались проклятиями с ее стороны и клятвами никогда больше не работать с таким мерзавцем, как он… Теперь же она проявляла совершенно поразительное дружелюбие. Не было даже столь привычных сцен ревности, когда они с Анной возобновили свою связь. Как это объяснить? Еще одна неразрешимая загадка!
– Дорогой, наконец-то мы выбрались из этой проклятой толпы! А то я уже начала страдать клаустрофобией!
Трепещущее тело Венеции прижалось к нему. Здесь она явно переиграла, и Уэбб почувствовал, как натянулся каждый его нерв. Тем не менее он заставил себя насмешливо улыбнуться.
– Наверное, именно поэтому ты и не появилась раньше, когда мы целый день снимались в Дублине?
Взгляд широко распахнутых глаз был наивным и удивленным.
– Но я не хочу ни с кем бороться за тебя, любовь моя. Поэтому я и ждала момента, когда ты останешься один!
В ее взгляде явственно сквозила обеспокоенность. Похоже, она уже начинала терять самообладание – Уэбб даже почувствовал легкую нервную дрожь.
На улице стояла длинная вереница такси. Их силуэты и желтые огни отчетливо проступали в темноте. Правда, неудачливых путешественников, рвущихся немедленно уехать из временно закрытого аэропорта, тоже хватало.
– Здесь настоящее столпотворение, тебе не кажется? Мне пришлось припарковаться в нескольких кварталах отсюда. Ты не против, если мы немного прогуляемся?
Может быть, пора? Нет. Слишком много людей вокруг, слишком много огней. Уэбб вновь доверился своему инстинкту, решив импровизировать по ходу действия.
– Послушай, дорогая, здесь недалеко есть совершенно замечательный бар – как раз через дорогу. Я бы с удовольствием чего-нибудь выпил, например, кофе по-ирландски. После него прогулка до машины покажется значительно короче.
Уэбб не дал Венеции времени для возражений и потащил ее за собой через улицу, увертываясь от спешащих такси, автобусов и прочих средств передвижения.
– Но… Мы с тем же успехом могли бы выпить у меня в номере!
– Если мы наконец доберемся до твоего номера, то жалко будет тратить на это время. К тому же мне срочно нужно позвонить.
– Но ведь позвонить тоже можно из моего номера! – Венеция говорила торопливо и сбивчиво.
– Это слишком личный звонок, крошка.
Он почувствовал, что Венеция чуть не задохнулась от возмущения.
– Ты действительно такой мерзавец, как о тебе говорят, и хочешь непременно мне это продемонстрировать, да?
Каким-то чудом они все-таки достигли противоположного тротуара, и Уэбб, мгновенно отбросив всякое притворство, одним рывком развернул ее и прижал спиной к стене того самого бара, к которому они направлялись.
Там было достаточно темно: лишь неяркий фонарь в нескольких метрах вниз по улице и слабый свет, проникающий сквозь цветное стекло входной двери. Кирпичная стена слегка вибрировала, что свидетельствовало о царившем внутри шуме. Иногда дверь распахивалась, пропуская входящих и выходящих людей. Но никто не обращал внимания на странную парочку у стены. Прижатая Уэббом, Венеция не могла даже шелохнуться, в то время как его пальцы, якобы лаская, прошлись по ее выгнутой шее и, ощутив внезапно усилившийся пульс, крепко сжали ей подбородок.
Он мягко сказал:
– Я думаю, что они были правы, крошка. Кто бы «они» ни были. Так давай не будем попусту тратить время, которое можно провести с пользой. Почему бы тебе все мне не рассказать? Например, откуда ты узнала, как меня найти, кто тебя послал и зачем? Видишь ли, я не просто мерзавец, но очень недоверчивый мерзавец. Тебя просто забыли об этом предупредить.
– Но я не знаю…
Пальцы Уэбба сжались еще сильнее, впиваясь в нежную кожу ее лица, и Венеция испуганно захныкала. Еще несколько минут назад она была так уверена в себе, а теперь…
– Ты что, рехнулся? Я же сказала тебе…
– Так почему бы тебе не пойти до конца и не сказать мне все остальное? Бывают сюрпризы, которых я не воспринимаю. Не станешь же ты всерьез утверждать, – что проделала весь этот путь лишь для того, чтобы тебя трахнули? Насколько я помню нашу последнюю встречу, все необходимое ты могла получить и в Лондоне. Там было кому тебя обслужить.
