Неужели я осмелюсь подойти, постучать, объявить, что желаю увидеться с ним? В своем тогдашнем состоянии я вполне была способна на это и знала только – необходимо поговорить с Люкасом, обнаружить причину странной слабости и желания, охвативших меня при одном его прикосновении. И внезапная мысль словно громом поразила меня. Я вспомнила то, чем бессознательно мучилась всю ночь: ведь Люкас ранен, тяжело ранен. Столько крови… может, он умирает, если уже не мертв.
Мгновенная паника охватила меня. Быстро бесшумно пробежав по галерее, я остановилась у комнаты Илэны, но в эту секунду дверь распахнулась и она сама появилась на пороге. Мы молча смотрели друг на друга. Она не выказала ни малейшего удивления по поводу моего несколько необычного вида.
Но я заговорила первой, предупредив все вопросы:
– Где Люкас?
Илэна откинула голову, лицо ее напоминало маску, если бы не чуть заметное подергивание ноздрей.
– Ты смеешь спрашивать меня об этом? – уничтожающе прошептала она. – Ты, которая только что была в постели Рамона и сейчас еще не успела одеться. Мне нужно было поверить своей интуиции и выбросить тебя отсюда! Но меня обманули глаза, глаза твоего отца, хотя можно было понять, что ты совсем на него не похожа. Толковала о ненависти, о неприязни, а сама мечтала отобрать его у меня?! Вы все заранее решили с Рамоном, так?
Вся напускная вежливость и выдержка куда-то исчезли, осталась бешеная неудержимая ненависть, а пальцы хищно изогнулись, словно вот-вот вцепятся мне в лицо!
– Точно так же, как вы замышляли отнять Тодда Шеннона у жены? – презрительно бросила я и услышала, как из ее горла со свистом вырвалось дыхание.
Я заглянула в комнату. Пустая постель со смятыми простынями, говорившими о бессоннице. Она заметила мой взгляд:
– Думала, он будет здесь? И я бы позволила ему прийти к тебе?! Я недооценила тебя, Ровена Дэнджерфилд, но не могу недооценить любовь, которую питает ко мне Люкас. Да, он любит меня, и ни тебе, ни другой не достанется ничего, кроме похоти!
– В таком случае вам не о чем беспокоиться, если мы увидимся, – холодно объявила я. – Где он?
Мы смерили друг друга взглядом, но она лишь пожала плечами:
– Исчез. Монтойа позволил ему уйти, хотя собирается гроза, а он ранен. Думаешь, будь Люкас здесь, он не пришел бы ко мне?
Я молча отвернулась и побрела в свою комнату. Луз не было, но даже ее присутствие не имело бы для меня значения.
При вспышке молнии я отыскала костюм апачи, надела мокасины и вышла. Илэна встала передо мной.
– Что ты делаешь? Куда идешь?
– Думаю, вам и так известно.
– Дура безмозглая! Тебе его не найти. Люкас, должно быть, давно уже покинул долину. Попробуй выйти в такую бурю, немедленно утонешь. Зря тратишь время! Люкас ненавидит тебя. Почему бы тебе не возвратиться в теплую постель Рамона?!
– Именно так вы бы поступили на моем месте? Не зря сказали однажды, что мы очень похожи, правда, я не столь бессовестна. Неужели это заставит вас потерять уверенность в себе?
Лицо Илэны уродливо искривилось, но она молча отступила, давая дорогу.
– Убирайся! Если не погибнешь в бурю, может, Люкас прикончит!
– Возможно, – согласилась я, – но все же попытаю удачу.
Сойдя вниз и услышав в столовой голоса: глубокий баритон Монтойа и истерическое всхлипывание Луз, – я толкнула дверь. Луз скорчилась на стуле, закрывая лицо руками, Монтойа стоял спиной к камину. Девушка подняла голову, глаза Хесуса задумчиво сузились.
– Я думала, ты с Рамоном! – осуждающе выкрикнула Луз, но, заметив костюм, осеклась. – Что ты здесь делаешь? Не знаешь разве…
– Конечно, знает. Ровена была там, когда все случилось, – улыбнулся Монтойа, хотя глаза по-прежнему оставались холодными. – Луз и я собираемся пожениться. Я увезу ее, как только буря утихнет. Не правда ли, жаль, если красота и молодость увянут?! Понимаю, я не такой уж завидный жених, но лучше некоторых!
– Нет… нет, я не товар, чтобы меня покупали! Ты вынудил Люкаса сказать неправду, когда он был ранен и истекал кровью! Он бы женился, я знаю это.
– Сомневаюсь! Я убедил Люкаса сказать правду для твоего же блага! Сама слышала, он не испытывает к тебе ничего, кроме братской любви, и никогда не женится. Не волнуйся, девочка, я скоро заставлю тебя забыть его! И дети, которых подарю, не оставят времени для сожалений.
– Где он? – вмешалась я в ссору, но Луз только непонимающе взглянула на меня, а Монтойа слегка кивнул, словно услышав то, что ожидал.
– Я не смог убедить Люкаса, что разумнее всего остаться здесь и перевязать раны. Думаю, он в своей хижине. Знаете, где это? Хотя не советую выходить. Здесь бывают очень жестокие ураганы, и овраги переполняются водой. Можно утонуть. Вам следует подождать.
Он все понял, а Луз – нет.
– О чем вы говорите? Ровена, куда ты? Я думала, ты с Рамоном…
– Мы вряд ли поженимся, – объявила я. – Я задыхаюсь здесь. Хочу подышать свежим воздухом!
– Но ведь дождь идет!
– Не такой уж сильный. Иногда человеку необходимо почувствовать силу ветра, побыть среди стихии! – вмешался Монтойа. – Именно это с вами и происходит, сеньорита? Сейчас велю Чато оседлать коня.
Я повернулась и почти выбежала из комнаты, слыша за спиной капризный голос Луз:
– Не понимаю. Куда спешит Ровена? Что это со всеми сегодня?
В моей душе все бурлило. Подгоняемая нетерпением, я перебежала через зал, заметила Илэну, но только она отвернулась, я, распахнув дверь, очутилась в темной духоте ночи.
Рядом оказался Чато.
– Монтойа приказал вам оседлать для меня лошадь. Лучшую.
На плоском лице не было удивления. Может, мой уверенный взгляд убедил его, что я говорю правду. Он привел маленькую кривоногую кобылку и показал дорогу, словно знал, куда я поеду. Хотя лошадь на вид была ненадежна и нервно мотала головой при каждом раскате грома, но ни разу не сбилась с пути.
Трудно было поверить, что всего несколько часов назад небо было усыпано звездами и оранжевая луна освещала землю. Правда, мне говорили о внезапных ураганах, когда вода выходила из берегов каньонов и оврагов, сметая все на своем пути. Но в тот момент я не думала об опасности, даже не ощущала бьющего по лицу дождя, в один миг промочившего одежду.
Фелиси, моя лошадь, казалось, сама знала, куда бежать. Правда, и я тут проезжала раньше. Мы вели друг друга, а молнии словно гигантские факелы освещали дорогу.
Не знаю, сколько времени прошло. Я, должно быть, обезумела или находилась в шоке, хотя сама не сознавала этого. Временами я даже не понимала, почему нахожусь здесь, на ветру и дожде, и куда направляюсь – то ли найти выход из долины, то ли отыскать Люкаса. Одно чувство владело мной – желание стать свободной.
