– Власть развращает!
– Совершенно верно, даже неподкупных. Вам это ни о чем не говорит?
Я взглянула ему прямо в глаза.
– Думаю, сеньор, вы стараетесь что-то объяснить мне… или предостерегаете. И поскольку называете меня своим другом, прошу, будьте откровенны. Какую цель вы преследуете?
– Уверены, что готовы все выслушать? Не хочу, чтобы вы считали, будто я специально толкнул вас в объятия Шеннона!
Сердце мое тревожно заколотилось. Я хотела слушать… и боялась.
– Что вы имеете в виду, сеньор? Может, хватит загадок и намеков? Если вы мой друг, скажите правду, пусть самую горькую.
Никогда не забуду его взгляд – насмешливый, ехидно-вопросительный.
– Правду, говорите? Ну что ж. Видели ли вы дополнение к завещанию отца? Говорил Люкас о нем? Смотрю, вы удивлены. Такой документ существовал, часть его – письмо, в котором Гай Дэнджерфилд выражает свои желания. Когда я сказал, что вы должны выйти замуж за Рамона, думал, вы обо всем знаете. Советую поискать более тщательно, когда возвратитесь. И не очень-то доверять всем подряд. И… если будет нужна помощь, только позовите.
– Конечно, не даром, – горько усмехнулась я, и он кивнул:
– Конечно. Но что такое несколько долларов между старыми друзьями? У меня такое чувство, сеньорита, что, узнав, кто ваши враги, вы познаете нужду в друзьях.
– И… Люкас мой враг?
– Никто никогда не мог угадать, о чем думает Люкас, – пожал плечами Монтойа. – Думаю, он сам себе худший враг. Но… если вы выйдете за Тодда, Люкас скорее всего не задумается сделать вас вдовой. И потом – разве не понимаете? Ранчо и все богатства будут принадлежать вам. Повезет вашему второму мужу, не так ли?
Я закусила губу, словно от удара, но на этот раз решила не позволить Монтойа увидеть, какой эффект произвели его слова. Нет-нет, то, на что он намекает, слишком чудовищно, невероятно. Неужели они решили завладеть всем? Неужели моя несчастная страсть к Люкасу натолкнула их на эту мысль? И чей это план: Илэны или Люкаса? А может, обоих? Черная королева и ее рыцарь. А в этой партии, разыгрываемой мастерами, я, кажется, только пешка. Но какова роль Монтойа? Где его место?
Этот человек по-прежнему оставался загадкой. Рассказывал о прежней жизни, и я не осмелилась спросить, что стало с дочерьми его хозяина, собирался отвезти меня к Тодду, но намекал, что вряд ли разумно выходить за него замуж. Предостерегал против Люкаса и Илэны, хотя назвал себя их другом. И моим. Что ему было нужно?
– Деньги, конечно, – откровенно заявил он. – Я не так молод и теперь женюсь. Появятся дети. Пора бы удалиться от дел. А кроме всего прочего, я восхищаюсь вами, сеньорита. С первой встречи я разглядел в вас сильный характер. У вас все преимущества – ум, образование, знатность, красота и богатство. Выбрасывать это на ветер – стыд и позор!
– Вы забыли честолюбие, – горько усмехнулась я. – И стремление к власти. Почему вы считаете, что нужно влезать в это грязное дело? Я приехала сюда только по желанию отца, хотела отдохнуть, подумать… жить спокойно. Но обнаружила, что попала в паутину вражды, к которой не имею отношения. Кровь, ужасы, насилие… О Боже! Я больна от хитростей, интриг, меня используют, управляют как куклой для удовлетворения чужих амбиций! Ранчо ничего не значит для меня, это не моя страна, и, будь я так умна, как вы говорите, немедленно уехала бы, вот только вернусь в мир нормальных людей. Может, опять отправлюсь в Индию, как хотела однажды.
– Вы говорите это, чтобы убедить себя или меня? До каких пор будете продолжать себя обманывать?! Куда хотите скрыться?! Снова вести тоскливую, серую жизнь?
Я изумленно уставилась на него. Монтойа, чуть смягчившись, продолжал:
– Все эти вопросы, на которые вы нашли ответы… Неужели вам все равно, почему отец неожиданно решил написать это дополнение к завещанию, дополнение, о котором вам, очевидно, ничего не известно?! Было еще и письмо, написанное перед самой смертью. Не удивляетесь, почему все это скрыли от вас? Кому это выгодно? Или почему ваш отец умер так внезапно, перед самым вашим приездом, от слишком большой дозы опиума? Да, у него были боли, но ведь он к ним привык… и так ждал вас… почему вдруг в последний момент оказался трусом? Некий мистер Брэгг тоже очень желал разгадать эти загадки, и любопытство привело его прямо под пули убийцы. Ну? Вы побледнели, в глазах ужас. Или страх? Боитесь того, что можете обнаружить?
Некоторые события того времени я до сих пор не в силах вспоминать – слишком свежи раны. Приходится вставать, ходить по уютной, тихой комнате, напоминая себе, что все прошло. И, возвращаясь к столу, я все равно чувствую: не хочу писать о том, что случилось. Но нужно идти до конца.
С того дня, когда мы говорили с Монтойа, все каким-то образом изменилось – я посмотрела в глаза суровой, жестокой реальности, признала собственную слабость и нашла, как считала, навеки утерянную силу, но теперь я вижу, что жила тогда словно в параличе, и это помогло вынести все то, что произошло.
Монтойа был мной доволен. Луз попеременно ревновала и недоуменно пожимала плечами, но, как обычно, тут же отвлекалась при виде подарков, которые дарил жених, и начинала рассказывать о большом красивом доме, хозяйкой которого она непременно будет. Наряженная в дешевые яркие платья, девушка выступала гордо, словно павлин, и обращалась со мной снисходительно-небрежно.
На мою долю выпала роль дуэньи, пока Монтойа не нашел священника, который их обвенчал. Естественно, я не рассказала Луз о разговоре с ее женихом за день до моего отъезда. Он неожиданно вошел в зал, когда Луз отдыхала, предложил мне выпить по бокалу вина, а в глазах было странное выражение грусти, смешанной с сожалением.
– Печально, что вам приходится уезжать. Вы превратили мою Луз в настоящую даму, а мне будет не хватать бесед с вами. Имей мы счастье встретиться при других обстоятельствах, я скорее всего женился бы на вас. Какая женщина!
– Да еще если представить, каких высот вы, с вашим честолюбием и талантами, могли достичь с таким богатством, как у меня, – съязвила я.
Оценив ответ по достоинству, Монтойа беззвучно рассмеялся.
– Конечно, и это тоже. Но покорить вас, разрушить стальную броню, разбить ледяную маску… вот это победа!
– Боюсь, сеньор, это невозможно, поскольку именно вы лишили меня немногих оставшихся иллюзий.
– Верно! – с преувеличенной грустью вздохнул Монтойа. – Наверное, нам лучше оставаться просто друзьями, а? Я постараюсь узнать, как вы просили, что случилось со слишком любопытным мистером Брэггом. А вы поищите решение остальной части головоломки. И потом сравним наши наблюдения, хорошо?
Я не хотела признаться, как боюсь завтрашнего дня. Сейчас нужно было думать о ближайшем будущем – встрече с Тоддом, его первой реакции и моей.
Я лежала без сна, прислушиваясь к таинственным ночным звукам, ворочаясь с боку на бок, и, заснув только под утро, проснулась поздно, когда взволнованная служанка принесла кофе. После этого на размышления времени не осталось. Пора было ехать.
