Во всяком случае, то, что он видел своими глазами, вызывало
в Храмове чувство легкого недоумения. Ольга старалась во всем угодить Дудареву
и чуть не в рот ему смотрела, Георгий же Николаевич держался со своей дамой
сухо и сдержанно, будто она была в чем-то перед ним виновата.
Однако цель встречи была достигнута, и из ресторана Анатолий
Леонидович Храмов уходил, унося в своем «дипломате» адреса, телефоны и имена
людей, которых он будет стараться обработать в нужном для защиты направлении,
дабы помешать осуждению господина Дударева. Все время, пока длился деловой
обед, Храмов пытался ответить сам себе на вопрос: действительно ли его клиент
невиновен или он все-таки убийца? Задавать вопрос напрямую он не стал, но
разговор поворачивал таким образом, чтобы вынудить Дударева высказаться на этот
счет определенно. Дударев же произносил непонятные Храмову фразы:
– Вы же понимаете, что я этого убийства не совершал.
– Разумеется, – кивал адвокат.
– Вы же понимаете, что у меня не было причины убивать Елену.
– Разумеется, – соглашался Храмов.
– Вы же понимаете, что все это – бред больного воображения.
– Понимаю, – отвечал Анатолий Леонидович.
Но понимал он только одно: построенная таким образом фраза
обычно означала скрытое, завуалированное признание в совершении преступления и
одновременно содержала в себе указание защитнику добиваться оправдания. Если бы
ситуация была иной, Дударев сказал бы: «Поверьте мне, я не убивал свою жену».
Но он этого не сказал.
Вечером того же дня Анатолий Леонидович Храмов нанес свой
первый визит свидетелям, которых назвал Дударев. Результатами он остался
неудовлетворен, ибо приятельница покойной Елены Петровны ничего внятного о
поведении следователя и его попытках видоизменить ее показания сказать не
смогла.
– Да нет, что вы, – говорила она чуть удивленно, –
следователь на меня не давил и мои слова не переиначивал, я же читала протокол и
подписывала. Там все именно так, как я ему говорила.
– Значит, вы уверены, что Елена Петровна вела за спиной мужа
бурную личную жизнь?
– Я точно это знаю, – твердо ответила женщина.
Как ни бился Анатолий Леонидович, ему не удалось поколебать
уверенность свидетельницы в своих знаниях. Он не хотел действовать грубо и
прямолинейно, предлагая ей деньги за изменение показаний, это был не его стиль.
Он еще по работе в милиции хорошо знал, что результаты любого допроса на
девяносто восемь процентов зависят от того, как формулируются вопросы и в какой
последовательности задаются, недаром существует целая наука о тактике допроса.
Наукой этой Анатолий Храмов владел весьма неплохо и широко применял свои умения
в адвокатской практике. «Что ж, – подумал он, покидая квартиру
свидетельницы, – это не последний шанс, будем пробовать дальше. Время
грязных методов пока не пришло».
Часы показывали только половину девятого вечера, и Храмов
подумал, что может вполне успеть нанести еще хотя бы один визит. Сев в машину,
он позвонил по мобильному телефону еще по одному из продиктованных Дударевым
номеров и договорился о встрече.
Через тридцать пять минут он вошел в подъезд и поднялся на
третий этаж, а еще через час вышел на улицу крайне озадаченным. Такого поворота
он не ожидал.
* * *
Без пяти одиннадцать Денис Баженов уже стоял в оговоренном
месте встречи. Совершенно неожиданно он почувствовал, что боится.
В течение нескольких часов, которые прошли с первой встречи с продавцом
компакт-дисков и до нынешнего момента, он испытывал острое возбуждение от
предстоящего приключения, казался себе умным, хитрым и сильным и совершенно не
думал об опасности. Однако теперь, стоя в сумерках посреди грязного двора, он
впервые почувствовал что-то вроде тревоги. Да, он плечистый, сильный и тренированный,
он несомненно справится с продавцом дисков в случае чего, но кто сказал, что он
придет один? И почему он раньше об этом не подумал?
Впрочем, может быть, он сам себя накручивает. Продавец тоже
придет один, ему нужно присмотреться к Денису, чтобы убедиться, что это именно
он – тот самый парень, который был тогда рядом с домом, где взорвалась
машина. Он ведь тоже не может быть на сто процентов уверен, ему тоже необходимо
проверить свои подозрения. Даже если он придет не один, совсем не обязательно,
что его будут бить или что-то в этом роде. Денис старался себя успокоить, но
получалось у него плохо. С каждой минутой, проведенной в ожидании, страх
все больше овладевал им. Даже мелькнула постыдная мысль уйти отсюда, пока никто
не пришел. Но мысль эту Денис Баженов от себя отогнал. Если он струсит, Артем
больше никогда не сможет уважать его, а это равносильно катастрофе.
Продавец дисков появился около половины двенадцатого, когда
стало уже почти совсем темно. Он был один, и Денису сразу стало спокойнее.
– Привет! – нарочито громко произнес он, стараясь
выглядеть спокойным и уверенным в себе. – А я уж думал, ты забыл, что
мы договорились.
Сунув руку в висящую через плечо сумку, он вытащил
пятидесятирублевую купюру, одновременно нажав кнопку диктофона.
– Принес диск?
– Принес, – коротко ответил продавец. – Деньги
давай, а то знаю я вас, малолеток. Сейчас диск схватишь – и бегом.
– Ага, как же, – Денис приободрился, – ты сначала
диск покажи, а то я тебе деньги отдам, ты их схватишь – и бегом.
Он ужасно гордился тем, что сумел пошутить даже в такой
непростой ситуации. Кажется, опасности нет, парень ничего такого не говорит,
наоборот, ведет себя спокойно и вполне оправданно.
Продавец вытащил диск из пакета, который нес в руках.
В темноте было плохо видно, что написано на коробке, и Денису пришлось
поднести ее прямо к глазам. Да, действительно, Ирина Астапкина. Нужно быстрее
отдавать деньги и уматывать отсюда. Но, с другой стороны, парень еще так мало
слов сказал. А вдруг Артему этого будет недостаточно, чтобы узнать голос?
Нужно как-то затянуть разговор.
– А почем я знаю, что внутри диск именно Астапкиной, а
не другой какой-нибудь? – подозрительно спросил он.
– Это же диск, болван, а не кассета, – презрительно
бросил парень. – На нем написано, и надпись заводская. Посмотри, если не
веришь.
Денис открыл коробку, вытащил диск и начал осматривать его с
двух сторон. Он был еще очень юн и неопытен и не знал, что в ситуации, когда
опасаешься нападения, нельзя занимать обе руки. Хотя бы одна рука должна
оставаться свободной. В левой руке он держал открытую коробку, в правой –
диск. И именно в этот момент получил удар ножом.
Его спасла разница в росте и крепкие мышцы. Удар, конечно,
достиг своей цели, Денис почувствовал острую жгучую боль, отшатнулся и согнулся
пополам, понимая, что сейчас его просто-напросто добьют. «Вот дурак, ведь думал
же…» – пронеслась в голове мысль. И уже в следующее мгновение он услышал
топот ног и чьи-то голоса.
