В этот момент Селуянов почему-то подумал об Ольге
Ермиловой. Ведь это именно ее, а вовсе не пустую, болтливую Галочку, Дударев
просил по телефону найти хорошего адвоката. И, судя по отчетам наружников,
Ермилова нашла адвоката и даже встречалась с ним вместе с Дударевым.
Отчего-то Дударев вторую свою подружку этим заданием не загрузил. Почему? Считал,
что Ольга лучше справится? Точно знал, что Галя не сумеет ничего толкового
сделать? Или по еще каким-нибудь соображениям?
Все просто, как сказка про репку, решил Селуянов, подъезжая
к дому. Ольга знает, что его подозревали и продолжают подозревать в убийстве
жены, так что с ней скрытничать глупо. Ольга узнала об этом от мужа.
А Галя этого может и не знать. Сказать ей об этом не мог никто, кроме
самого Георгия Николаевича, а он, по всей вероятности, этого не сделал. Почему?
Опять же все просто. Финансовое положение Дударева не из завидных, Елена
Петровна наличные в доме не держала, а те, что находились в сейфе в офисе,
никто ему не отдаст. Дураков нет. Офис – собственность фирмы, и все, что в нем
находится, тоже. Ты сначала докажи, что эти деньги твои, а не фирме
принадлежащие, а потом, может быть, ты их получишь. И то не сразу. Те же
вклады, которые находятся в банках, переходят по наследству, и на это требуется
немалое время. А жить уважаемому Георгию Николаевичу на что? Недаром он
кинулся судорожно искать себе работу. Но с работой не все так просто, а кушать
хочется каждый день, и не по одному разу. Галочка женщина небедная и
принадлежит к той категории людей, которые, влюбившись, готовы кинуть к ногам
возлюбленного все, что имеют. Вероятно, Дударев одалживает у нее некоторые
суммы, рассказывая о временных трудностях с обналичиванием денег. Естественно,
в долг, и точно так же естественно, не говоря ни слова о том, что может в
любой момент снова оказаться в камере, и на этот раз уже надолго. Кто ж тебе
даст в долг, если тебя посадить могут?
Приехав домой, Николай с удовольствием стащил с себя влажную
от пота одежду и залез под прохладный душ. Запахи Валюшкиной стряпни
разносились по всей квартире и проникали даже в ванную. Намыливая волосы
шампунем, он пытался по запаху угадать, с какой начинкой будут пироги,
с мясом или с грибами. Но в том, что будут именно пироги, он не сомневался
ни секунды. «Какое счастье, – думал он, смывая мыльную пену, – что
можно быть дома и гадать о том, с чем твоя жена испекла пироги, а не о том,
пойдет она сегодня на свидание с любовником или вернется с работы вовремя.
Тьфу, опять я про первую жену думаю. Надо же, до какой степени она мне мозги
отравила! Сейчас даже вспомнить страшно, в каком кошмаре я тогда жил…»
Пироги оказались с яблоками, и Селуянов признался себе, что
угадыватель из него получился никудышный.
* * *
Когда раздался телефонный звонок, Ольга Ермилова загружала
бельем стиральную машину. Едва услышав в трубке голос адвоката Храмова, она
почувствовала, как сердце болезненно сжалось. Голос у него был таким, что Ольга
сразу поняла: он скажет что-то плохое. Неужели с защитой Георгия ничего не
получается? Неужели он действительно виновен и доказательств его вины столько,
что увернуться никак не удастся? Впрочем, в том, что он виновен, Ольга была
почти уверена, только надеялась все время, что адвокат что-нибудь придумает и
вытащит Дударева из беды.
– Ольга Васильевна, мне очень жаль вам это говорить, но вам
придется подыскать себе другого адвоката, – сказал Храмов.
– Почему? – оторопела Ольга.
Она ожидала чего угодно, только не этого.
– Видите ли, я не могу больше заниматься вашим делом.
– Но почему?
– По семейным обстоятельствам. Мне нужно уехать как минимум
месяца на два, а может быть, придется задержаться и подольше. Вы уж извините,
что так получилось, но я действительно не могу заниматься вашим делом сейчас.
Найдите себе другого адвоката, а аванс, который вы мне выплатили, я вам
верну. Полностью.
– Нет, зачем же, – вяло ответила Ольга, – вы же
работали, тратили время… Оставьте себе хотя бы часть денег, вы их заработали.
– Нет, Ольга Васильевна, у меня есть свои правила.
Я беру деньги только в том случае, если довел дело до конца, то есть
сделал все, что от меня зависело. Давайте не будем это обсуждать, аванс я верну.
Поверьте, мне очень жаль, но я вынужден отказаться. Если вы найдете другого
адвоката, можете рассказать ему о той линии защиты, которую я избрал. Может
быть, она покажется ему перспективной. Хотя, возможно, он сможет придумать
что-нибудь получше.
Ольга обессиленно присела на диван в гостиной. На нее
навалилась давящая усталость, руки и ноги, казалось, оцепенели и уже
никогда больше не смогут двигаться. Нужно искать другого адвоката… Где его
искать? Снова идти к тому старому юристу и просить еще об одной консультации?
Ну и кого он посоветует? Опять какого-нибудь молокососа, который возьмется за
дело, а потом откажется, не устояв перед перспективой поехать в отпуск на
теплое море. В том, что Храмов отказался от дела как раз по этой причине,
Ольга не сомневалась. Лето, невыносимая московская жара, какой уважающий себя
человек будет торчать в городе, если есть хоть малейшая возможность плавать в
прохладной воде и дышать горным или морским воздухом, а не тяжелыми выхлопными
газами, от которых першит в горле и слезятся глаза. Одни, богатые и
счастливые, поедут отдыхать, а другие, на которых обваливается неожиданная
беда, будут сидеть в московских квартирах, не спать ночами, плакать и ждать
чуда. Которое так и не случится.
На всякий случай Ольга, достав записную книжку и найдя
нужный номер, позвонила тому старому адвокату. Ей вежливо ответили, что он
уехал из Москвы и до середины сентября не вернется. Ну конечно, с горечью
подумала Ольга, богатые и счастливые могут себе это позволить.
Она услышала, как из комнаты сына вышел Михаил и направился
на кухню. И Ольга решилась. В конце концов, она должна сделать все,
что от нее зависит, чтобы спасти человека, который ей доверился. И плевать
на самолюбие.
– Миша, можно мне поговорить с тобой?
– Поговори, – равнодушно бросил Михаил.
Он стоял посреди кухни в джинсах и с обнаженным торсом
и заваривал себе чай. Ольга невольно залюбовалась его широкими плечами, даже
небольшой жирок на талии не портил его. Хотя у Георгия и этого жирка не было,
он весь состоял из одних мускулов. «Да что я их сравниваю, – сердито
одернула она себя. – Михаил – мой муж, и я буду отныне ему верна. Каким бы
замечательным ни казался мне Георгий».
– Миша, я наняла адвоката для Дударева. Ну вот, он
проработал неделю, собрал какой-то материал, а теперь отказывается от дела.
Ольга сделала паузу, ожидая реакцию мужа.
– Ну и что? – все так же равнодушно спросил Михаил.
– Пожалуйста, помоги мне найти другого адвоката. Только не
такого сопляка, как этот, а серьезного человека, который возьмется за дело и
уже не откажется от него из-за пустяка.
– Совсем с ума сошла? – Глаза Ермилова мгновенно
налились гневом. – Ты что себе позволяешь? Ты сначала изменяешь мне, а
потом, когда твой любовник убивает свою жену, а я его почти сажаю, ты просишь
сначала, чтобы я его отпустил, а теперь требуешь, чтобы я ему адвоката искал?
Ты за кого меня принимаешь? За тряпку безвольную, которая будет плясать под
твою дудку? Не будет этого. Ни-когда. Так и запомни.
