Он взял большую чашку с чаем и повернулся, чтобы выйти из
кухни, но Ольга перегородила ему путь.
– Миша, пожалуйста… Я все понимаю, и ты не
представляешь, как сильно я чувствую свою вину. Я проклинаю себя за то,
что сделала. Но я это уже сделала, и изменить это невозможно. Ты можешь
обойтись со мной как угодно, только не бросай меня в беде, я прошу тебя.
Я должна помочь этому человеку, потому что он попросил меня о помощи. Он
тоже в беде, и я не могла ему отказать. Я обещала. А пообещать
человеку помощь и бросить его на произвол судьбы – это подло. Я так не могу.
Я никогда больше не буду с ним встречаться, я даже не вспомню о нем, но
свои обещания я должна выполнить.
– Изменять мужу тоже подло, но тебя это соображение
почему-то не остановило, – холодно заметил Ермилов.
– Это было помрачение рассудка. Миша, поверь, такое
помрачение рассудка бывает хоть раз в жизни с каждым человеком, только с одними
это происходит раньше, когда они еще не состоят в браке, с другими позже. Но
это бывает с каждым. Это как корь или ветрянка, этим болеют все, только одни
в детстве, и тогда это проходит легче, а другие – когда становятся старше,
и болеют они тяжелее. Мишенька, я все понимаю, я себя казню, ты даже
представить себе не можешь, как я себя казню. Это было и прошло. Остался только
моральный долг, чисто человеческий. Нельзя бросать людей в беде, даже если эти
люди тебе никто.
– Ну хорошо, и чего ты хочешь от меня? – устало спросил
Ермилов.
Он вернулся к столу, поставил чашку и сел.
– Помоги найти адвоката. Нормального.
– А тот, которого ты нашла сама, чем тебя не
устраивает?
– Он меня всем устраивает, но он только что позвонил и
сказал, что больше не будет заниматься этим делом.
– Почему?
– Я не знаю. Он сказал, что должен по семейным
обстоятельствам куда-то уехать надолго. Я думаю, он врет, просто он
молоденький, ему хочется приятной жизни и развлечений. Я так на него
надеялась, он ведь сам раньше работал в милиции и сразу сказал мне, как и что
нужно делать, и вот теперь… Наверное, его девушка пригласила куда-то на отдых,
и он не счел нужным отказываться от этого ради какого-то дела. Мне нужен серьезный
адвокат, а не вертопрах. Ты можешь мне помочь?
– Скажи мне, а как ты его нашла?
– Кого? – не поняла Ольга.
– Ну этого… как его…
– Храмова?
– Не знаю я, как его зовут. Ты мне не сказала.
– Храмов Анатолий Леонидович. Мне его порекомендовал один
старый адвокат.
– Ну так обратись к нему еще раз, пусть он порекомендует
тебе кого-нибудь другого.
– Я пыталась. Он уехал из Москвы и до середины сентября
не вернется. А больше у меня никаких связей нет.
– Ну да, конечно, – усмехнулся Михаил, – зато у
меня они есть, и ты бесстыдно хочешь этим воспользоваться. Нет уж, дорогая моя,
когда ты бегала на любовные свидания к Дудареву, ты не спрашивала ни советов
моих, ни помощи. Ты была очень умная и самостоятельная и сама решала, как тебе
строить свою семейную жизнь. Что же ты, резко поглупела за последние дни? Шагу
теперь без мужа ступить не можешь?
– Миша, я прошу тебя…
– Да не проси ты меня! – вспылил Ермилов. – Ты
думаешь, у меня камень вместо сердца? С того момента, как ты мне
призналась, у меня все время черно перед глазами! Я не знаю, как жить
дальше, а ты требуешь, чтобы я помогал твоему любовнику. Господи, как у
меня сердце еще не разорвалось, не понимаю!
Он резко встал и выскочил из кухни. Хлопнула дверь маленькой
комнаты. Ольга неподвижно стояла, уставившись глазами на нетронутую чашку с
чаем. Внутри у нее разливалась мертвенная чернота.
Глава 8
Ситуация стала проясняться быстро, с каждым днем
находились все новые и новые улики, подтверждающие первоначальную версию:
Георгий Дударев организовал убийство собственной супруги при помощи третьего
человека. Претендентов на роль «третьего» было пока двое: задержанный при
нападении на Дениса Баженова Василий Лыткин, который, разумеется, ни в чем не
признался, кроме самого нападения, и ныне покойный Константин Вяткин, наркоман,
прочно сидевший на героине и устроивший у себя дома подпольный цех по
изготовлению пиратских записей.
Судебные медики после вскрытия тела Вяткина заявили, что
Константин уже не довольствовался чистым героином, а сочетал его с
барбитуратами для усиления эффекта. Барбитураты и могли стать причиной того,
что речь его была не плавной, как у тех, кто колет чистый героин, а
замедленной и словно затрудненной. Артем Кипиани именно так характеризовал речь
того мужчины, с которым разговаривал воскресным утром незадолго до взрыва.
И симфонию Мендельсона нашли у Вяткина. Все указывало на него, только
совершенно непонятно, что общего могло быть у бывшего офицера Дударева и
молодого наркомана.
– Надо искать связку, – горячо убеждал Настю Юра
Коротков. – Не мог Дударев ни с того ни с сего познакомиться с первым
попавшимся наркоманом и привлечь его к убийству. Он же нормальный человек,
разумный, он не стал бы так глупо рисковать. Привлекать к убийству непроверенного
сообщника – это вообще головы не иметь надо. А голова у Дударева есть, это
точно.
Настя была согласна. На одной кассете с Шотландской
симфонией далеко не уедешь, запись существует не в единственном экземпляре, и
тот факт, что она оказалась в квартире Вяткина, может рассматриваться только
как подкрепляющая улика, но не как доказательство его причастности к убийству.
Что еще есть на Вяткина? Есть человек, который может достаточно уверенно
опознать его голос, ну а толку-то? Человек есть, а голоса, который нужно
опознавать, нет. Вяткин больше не разговаривает ни с кем. И наконец, самое
главное: то обстоятельство, что несчастный Константин случайно находился вблизи
места убийства, само по себе ничего не означает, Артем Кипиани тоже там находился,
между прочим. Ох, не зря все следователи любят приговаривать, что целый состав,
груженный косвенными уликами, всегда весит меньше, чем одно доказательство.
Доказательство, правда, при этом должно быть безупречным, то есть иметь
отношение к предмету разбирательства, и добыть его следует только тем путем,
который определен в законе, и никаким иным. А где ж его взять, такое
доказательство? Искать надо.
Итак, связка. Через кого Дударев мог познакомиться с
Вяткиным? Самое вероятное предположение – он с Константином вообще знаком не
был, передал заказ через третье лицо, а может быть, там были еще четвертые и
пятые. И их непременно нужно вычислить и отыскать, иначе подозрения в
адрес Дударева так и останутся одними лишь подозрениями. Подкрепить их будет
нечем.
Двигались, как обычно, с разных сторон. От связей Дударева,
от фирмы «Турелла» и от контактов так не вовремя умершего Кости Вяткина.
А заодно и от окружения Василия Лыткина, ибо не могло быть простым
совпадением, что Вяткин изготавливал на дому аудиозаписи, а Лыткин ими
торговал. Торговал от фирмы с красивым названием «Мелодия-Плюс».
